– Это может значить лишь одно, – заключил Аолен. – Грааль уже у них! Надо торопиться!
Хельги лениво потянулся, по утрам он не желал никуда спешить.
– Зачем? Разве мы обязаны отбирать у них Грааль? Что мы станем с ним делать, мы ведь даже не маги! Наша задача – выявлять и устранять зло. Значит, надо задержаться в городе, осмотреться, выяснить, успели они напакостить или нет.
– Наверняка успели, за полторы-то недели! – поддержал Орвуд. Он тоже был рад задержаться, очень уж понравилось заведение – давно не удавалось так прилично поесть. – Вот сейчас позавтракаем спокойненько и пойдем искать зло.
– А Странников не упустим? – колебался Аолен.
– Нет, – справедливо рассудила Меридит. – Они существа приметные, никуда не денутся.
На том и порешили.
На кладбище ночью страшно. Даже если ты почти настоящий маг, и с тобой верные друзья, и ведет тебя не кто-нибудь, а твой Учитель, сам Великий Лапидариус. Все равно страшно. Разум говорит одно, но что-то глубинное, древнее, подспудно таящееся в глубинах души заставляет тебя трепетать от ужаса… Ночное кладбище не место для живых.
Могилу Кальдориана Странники отыскали заранее, при свете дня. Несколько раз прошли туда-обратно, чтобы запомнить путь, не заблудиться в темноте – зажигать огонь Учитель запретил. Никакая случайность не должна была помешать им прибыть на место вовремя. Опоздаешь – второй попытки не будет. Пропадет дело всей жизни Учителя, а многострадальное Староземье так и не узнает счастливых дней… Нет, у них не было права на ошибку!
Чтобы действовать наверняка, Корнелий Каззеркан предложил прийти к могиле еще до заката. Нельзя, пояснил Учитель. Слишком сильна их магия, может привлечь внимание, вызвать нежелательный интерес. Смогут помешать. На место надлежит явиться не ранее чем за четверть часа. Но и не позднее, чтобы успеть приготовиться…
И вот они уже на месте.
Могила средневекового мага для глаз непосвященных ничем не отличалась от соседних захоронений. Небольшой холм, поросший жесткой, пожелтевшей травой. Вместо надгробия простой валун с выбитыми рунами. Но надпись уже настораживает: «Здесь нашел покой Кальдориан из Эскерольда, да хранят… его добрые боги»…
Мелочь. Едва приметная деталь: «Да хранят сон его добрые боги» – принято писать на надгробиях. Обычная формула, призванная не позволить мертвецу восстать (срабатывает, понятно, не всегда). Но вместо символа «сон» на камне бессмысленный значок, вроде бы рука резчика сорвалась. Такое часто бывает на дешевых погребениях. Да только на этот раз погрешность неслучайна! Но если не знать – не догадаешься.
А если присмотреться так, как Учитель говорит, то можно заметить золотую змейку, опоясывающую могильный холм. Это астральная нить. Сама по себе она тоже ничего не значит, ведь в могиле не простой человек, любые проявления магии возможны. Нужно быть величайшим и очень узким специалистом либо иметь такого учителя, как профессор Лапидариус, чтобы знать это. Речь идет не о магии существа, живого или мертвого, а о магии Золотых Символов. Золото – вещество простое, магически инертное. Но знаки, начертанные на нем, особые знаки, – редко кому из великих известны они – таят в себе огромную Силу. Такую, что, если бы золото не скрывало ее в астрале, глазам было бы больно смотреть.
Не только мага Кальдориана, живого или мертвого, прятала могила, и не ради него они, прозванные Странниками, пришли ночью на средневековое кладбище…
Ночь выдалась безветренная, тихая, светлая. Звезд не было. Все небо затянули легкие серые облака, луна просвечивала сквозь них расплывчатым пятном. Вокруг все было спокойно. Некрополь будто застыл в ожидании. Ни призраков, ни кладбищенских огней, ни белой лошади не увидели в ту ночь Странники. Ни один вампир не вышел на охоту, не потревожил могильной земли. Напрасными оказались их страхи.
– Не того страшитесь, чада мои, – ласково-снисходительно улыбнулся Учитель, собственноручно вычерчивая пентаграмму над погребением. – Тот, кто нам явится, стократ сильнее всей нежити Староземья.
Скоро все приготовления были завершены – каждый знал свое дело, действовал с безошибочной точностью. Начертали все положенные символы, встали – каждый на острие своего луча пентаграммы, раскинули руки, смыкая потоки силы в кольцо, и замерли в ожидании…
Нестерпимо медленно тянулись минуты. Моментами чувствительным юношам казалось, что они просто не выдержат мук ожидания, хотелось с плачем броситься прочь от страшного места. Но они знали – надо призвать все свое мужество и терпеть до конца. Во имя счастья прошлых и грядущих поколений, обреченных на страдания подлостью Кальдориана… Кто-то должен исправлять ошибки Судьбы, как говорил Учитель…
Позже Гастон Шин признался самому себе – все оказалось не так захватывающе, как он представлял. Явление Кальдориана напоминало обычную процедуру вызова демона: свечение внутри пентаграммы, темная фигура, формирующаяся из ничего…
Легендарный злодей оказался высоким мужчиной средних лет, с приятным, но незапоминающимся лицом – черты мелкие, невыразительные, коротко острижен и гладко выбрит на военный манер, без традиционной для практикующего мага бороды. На нем был серый саван, на вид совершенно новый, будто не пролежал в земле несколько лет.
Маг казался растерянным – так обычно выглядит человек, внезапно разбуженный среди ночи. Он тряс головой, словно отгоняя наваждение, беспокойно оглядывался. На учеников он не обратил ни малейшего внимания – смотрел на них как на пустое место, но, встретившись рассеянным взглядом с напряженным взором Учителя, резко вздрогнул. Тонкие, белые пальцы его сильнее сжали то, что до этого момента скрадывали складки савана. В свете луны тускло блеснуло золото.
Грааль возвращался в Староземье.
Лапидариус картинно воздел руки к небу, изрек торжественно-повелительно:
– Именем богов и демонов заклинаю тебя, исчадие сфер иных, отдай похищенное. Верни с миром, и да минует тебя гнев великих мира сего!
– Чего? Кого? – моргнул восставший.
– Грааль! Мы явились за ним! – Учитель добавил металла в голос.
Взгляд Кальдориана сделался осмысленным, он неприятно усмехнулся:
– Еще чего! Не для того я томился в могиле, чтобы отдать сокровище свое, выстраданное по праву, первому встречному старикашке! Поди прочь, несчастный, или пеняй на себя! – Он небрежно взмахнул кистью руки – таким жестом господа отсылают надоевших слуг.
Целый сноп искр сорвался с кончиков его пальцев, столб света внутри пентаграммы угрожающе всколыхнулся.
В лице старого мага не дрогнул ни один мускул, но сам Кальдориан подобного эффекта явно не ожидал. Он озадаченно поднес пальцы к глазам, будто изучая, что же такое с ними приключилось. Еще раз огляделся, теперь уже внимательно. Прошелся вдоль линий пентаграммы, толкнул плечом невидимую стену, поковырял носком белой туфли ненарушенную могильную твердь. И вдруг, поняв что-то, шумно расхохотался, пугая кладбищенскую тишину. Маленькие синие молнии зазмеились вокруг его головы.
