Засим до свидания, дорогие родители, чтоб вам не болеть! Буду держать вас в курсе дел наших посредством грозного и могучего демона. Ежели таковой опять не перепутает собственные части тела…"
Дальше следовала некая закорючка, призванная изображать шикарную подпись с росчерком. Да, миновали те времена, когда Рагнар считал, что простая благородная галочка — вот подпись рыцаря. Теперь он стал личностью образованной и научился гордиться этим.
— Молодец! — похвалила Меридит. — Только "безмерно" пишется через "е".
— Учту, — важно кивнул "грамотей". И столь энергично взмахнул рукой, что едва не зашиб собственного нежного родственника.
Упомянутое в письме "болото", строго говоря, таковым не являлось. Это был небольшой, очень мелководный заливчик, густо заросший тростником, — именно сюда направлялся с рогатиной злополучный рыбак. Окружающий ландшафт более всего напоминал побережье Гиблого моря, с одной только разницей: кровососущих тварей здесь летало вдвое больше и были они вдвое злее своих староземских сородичей — хотя, может быть, это просто казалось, с непривычки. Потому что Северные земли в отношении насекомых были тоже не подарок. Во всяком случае, одно другого стоило. Воздух дрожал от непрестанного мелькания крошечных тел, звенел на одной ноте, гадко и тоскливо.
Если бы не "потенциальный противник", разгуливающий по берегу на расстоянии полусотни шагов, в количестве нескольких десятков, и внимательно изучающий следы высадки пришельцев, Ильза уже давно бегала бы и махала руками. А еще лучше — прыгнула бы в море с головой. Но враг был совсем рядом, и бедная девушка стоически сносила жгучие укусы, вцепившись зубами в кулак, чтобы не завизжать то боли и омерзения.
Первой не выдержала Энка. Не потому, что была менее выносливой, просто не видела повода, терпеть такие мучения.
— Вы как хотите, а ухожу! Я не скотина на пастбище, чтобы кровососов кормить!
— Но как же противник? — напомнили ей. — Вдруг нападет?
— Ерунда! Перебьем всех! — отмахнулась девица. — Не так уж их и много.
Аолен завел было разговор о невинно загубленных жизнях, но сильфида не желала слушать.
— Если невинные, пусть не лезут. А я не намерена погибать заживо ради их благополучия!
С этими словами она поднялась в полный рост и сделала шаг вперед. Друзья невольно затаили дыхание, но ничего не произошло, потому что как раз в этот момент туземцы как по команде развернулись и пошли прочь от берега. Первому контакту цивилизаций состояться в тот день было не суждено.
— Вот видите! — ворчала Энка. — Не судьба! Нечего было и прятаться! Из-за вашей дурацкой осторожности мы сами на себя не похожи!
Она не без удовольствия покосилась на Хельги. К чужеземному яду у подменного сына ярла привычки не было, и разнесло его не меньше остальных.
— А ты и рада! — укорил тот.
— Конечно! Не все только нам страдать!
— Между прочим, ты первая настаивала на осторожности, — с обидой напомнил Улль-Бриан. — Я с самого начала говорил, что местные жители добрые и мирные…
Нашел с кем спорить! У сильфиды в любой ситуации наготове был ответ, и не обязательно логичный.
— Они не добрые и мирные. Они просто нас не заметили. Это разные вещи, не путай!
Первый день на новом континенте.
Уж и не знаю, какими словами принято выражать столь необычные эмоции, поэтому ограничусь констатацией свершившегося факта. Мы его ОТКРЫЛИ!!!
Впечатлений слишком много, описать все сразу невозможно.
Но первое, на что обращаешь внимание, — здесь очень жарко и очень сыро. Воздух такой влажный, что чувствуешь себя словно в оранжерее для южных растений — такая есть во дворце у Рагнара. Понятно, что насекомым в здешнем климате раздолье. А разумным существам хуже, чем у нас в Северных землях (по крайней мере, мне хуже). Но и другой, менее зловредной живности великое множество. Я делаю описания в полевом журнале и не стану дублировать их на страницах дневника. Скажу только, что, судя по расцветкам, по крайней мере половина здешних обитателей должна быть смертельно ядовита! Лягушки ярко-голубого цвета! Или желтые, с огромными, выпученными, как у сехальского геккона, глазами. Или красные, с мохнатыми ногами. И водятся они на деревьях. Уму непостижимо! А уж какие здесь цветы, какие бабочки — вообще молчу! Чтобы передать их красоту, нужно быть эльфом или поэтом, а лучше — и то и другое вместе. Может, у Аолена или Улль-Бриана это получится, а мне не дано, не стоит и пытаться.
А вот деревья мне не показались особенно эстетичными. На них слишком много всевозможных эпифитов, что вызывает неприятные ассоциации с Чернолесьем. Хотя наверное, я сужу субъективно.
Но не стану больше вдаваться в натуралистические подробности — эта тема неисчерпаема. Нельзя объять необъятное, как говорит Энка, если хочет казаться мудрой. Потому перехожу к непосредственному описанию событий.
Сразу по прибытии мы видели туземцев. Кто они такие, мы не поняли — не похожи ни на кого. Но не измененные. Магии у них меньше, чем у Рагнара. И вообще, в астрале они скорее напоминают Макса, нежели уроженца Староземья: нет четких контуров, лишь крошечное размытое облачко. И вот что самое интересное: все они с ног до головы увешаны амулетами. Уж на что славятся пристрастием к защитной магии южные сехальцы и орки, и то столько на себя не напяливают! Так вот, ни в одном из их амулетов магии нет ни следа.
Эдуард предположил, что это, может, просто украшения вроде дамских? Он человек, для него расстояние было слишком велико, но я-то точно видел: это были именно амулеты, с символами и письменами. Все как положено, только без магии. Странно, странно…
Завязывать с туземцами знакомство мы пока не стали. Решили сперва разведать, что к чему, какой у них нрав. Не хотелось бы начинать исследование новых земель с кровопролития.
Примерно в полутысяче шагов от побережья, на холме, обнаружился город, по староземским меркам, довольно большой. Чтобы лучше разглядеть его, мы поднялись на вершину соседнего незаселенного холма. Просидели на ней примерно час, пока Энка чертила планы и разглагольствовала о своеобразии архитектуры — она и вправду была очень необычной. Город, по крайней мере центральная его часть, не стоял на земле, а громоздился на чем-то вроде гигантской прямоугольной каменной платформы, явно рукотворной. Посередине высилась ступенчатое пирамидальное сооружение, очень большое. Оно служило постаментом для более скромной постройки, вероятно, культового назначения (так предполагает Энка).
Теперь я вспомнил: мы уже видели подобное, С Лавренсием Снурром. Он тогда сказал, что место плохое, пахнет злом. Это настораживает.
На разведку мы отправились большой компанией, будто паломники в храм: Меридит, я, Энка и Ильза с Эдуардом. Остальные согласились остаться в засаде. Вообще-то мы собирались идти втроем — люди в темноте плохо видят, что от них толку? — но Ильза сделала вид, что хочет плакать. А взять ее и оставить Эдуарда — совершенно невозможно, сразу начинается выяснение отношений: кто из них лучший воин, кто в каком поединке победил, вспоминаются старые школьные обиды, дело едва не доходит до драки. Энка говорит, мы их распустили. Но ведь они уже взрослые люди, не можем же мы им указывать, как себя вести? И неважно, что мы сотники, а они — простые воины. Звания имеют силу только при найме. Взять, к примеру, Рагнара — он вообще полководец, но разве мы его слушаемся?
