— Падает! — пожаловался Хельги разочарованно. И повторил попытку, только руку больше не разжимал.
— Да брось ты его! — крикнула Энка. — Смотри, на нас сверху огонь идет! Туши немедленно!
Пожары Хельги погасил, все разом. Благо камней под рукой валялось предостаточно — Улль-Бриан накидал. Сперва урожденный спригган хотел унять пламя непосредственным воздействием магии, но в последний момент передумал. Огонь — трудноуправляемая стихия, легче иметь дело с водой. На нее и сил требуется куда меньше… И камни надо было брать не такие крупные. Как он сразу не сообразил, осел сехальский! Но повернуть процесс вспять было уже невозможно. Сплошная стена дождя обрушилась на землю, понеслась вниз по склонам холмов мутными потоками. Низину быстро затопило, и недвижимые тела охотников оказались в воде. Шлемы не позволяли им захлебнуться, но сквозь тонкую ткань безжалостно пробирался холод.
— Опять камни раскладывал? А поступить, как подобает демону, нельзя было? — сердито осведомилась Энка, заметив, что брат ее боевой подруги хлюпает носом и размазывает кровь.
— Можно! — огрызнулся горе-демон раздраженно. — В другой раз так и сделаю! Если тебя не пугает Всемирный потоп! Видишь, я и с камнями-то не рассчитал…
— Хватит браниться! Давайте решать, что делать с пленными! — прервал его Рагнар.
— И думать нечего! Выудим из лужи, вытряхнем из одежды и отдадим горожанам! — выпалил подменный сын ярла. Он был в ярости. Живописный окрестный ландшафт был превращен в безобразные обгоревшие завалы — страшно подумать, сколько мелких лесных обитателей погибло в огне. Поэтому виновники этого беспредела должны были расплатиться сполна — так он считал.
— С ума сошел?! — воскликнул Аолен. — Ты знаешь, что с ними сделают жрецы?
Хельги энергично кивнул.
— Разумеется! Не знал — не предлагал бы! Большей гадости мы для них придумать не сможем!
— Боги Великие! И это говорит существо, считающее себя цивилизованным, образованным и прогрессивным! Тебя не учили, что с пленными подобает обращаться достойно?
Хельги кровожадно усмехнулся.
— А как же! Само собой, учили. Хочешь, расскажу, как обращаются с пленными фьординги?
— Не стоит! — поспешно отказался эльф. — Достаточно на сегодня страстей. Мы все равно не станем следовать примеру фьордингов. Скажи, Рагнар! — Он знал, у кого искать поддержки.
— Не станем! — согласился рыцарь. — Благородный воин не должен мучить пленных и глумиться над трупами.
Но Хельги был настроен слишком агрессивно.
— А я вам и не предлагаю. Найдется множество желающих сделать это за нас.
…Спор был чисто риторическим, и девицы только посмеивались, наблюдая за тем, как эльф и рыцарь на два голоса запальчиво и страстно учат морали демона-убийцу. А тот, исключительно развлечения ради, стоит на своем: смерть негодяям — и точка!
— Но они по большому счету ничего плохого не сделали! — увещевал эльф.
— Как не сделали?! А это?! — Хельги негодующе указал на изуродованные холмы.
— Они не специально. Они только оборонялись — мы первые на них напали. Они ведь даже никого не убили!
— Просто не успели. Не останови мы их вовремя, сейчас резали бы горожан почем зря! За этим и шли!
— История слагательного наклона не имеет! — важно сказала Ильза, чтобы подлить масла в огонь.
— Сослагательного наклонения, — поправила Меридит. — Вы языком работайте, но и о деле не забывайте!
Под "делом" она подразумевала процесс разоружения пленных, проходивший не вполне гладко. У некоторых оружие приходилось силой вырывать из рук, они держали его мертвой хваткой — так утопающий хватается за соломинку. А некоторые даже пытались пустить его в ход. За ними зорко следил Хельги. Он хоть и развлекался болтовней, но бдительности не терял. Стоило кому-то из лежащих совершить угрожающее движение — он в тот же миг получал удар стрелой по рукам. А демон довольно фыркал, доставал из колчана новую стрелу, и нарочито громко продолжал развивать свою кровавую идею:
— Сами посудите: как же иначе? Мы вторглись на чужую территорию, в смысле, на территорию чужого бога. Выдали себя за него, вмешались в жизнь подданных без всяких на то прав. Имеет Кукулькан право на компенсацию? Имеет. А в чем она может выражаться? В жертвах. Полсотни отличных жертв — чем не компенсация? Лично мне понравилось бы. Я бы сразу сменил гнев на милость…
— Ну ты уже совсем договорился… — присвистнула сестра по оружию.
А Ильза, не разобрав, радостно предложила:
— О! Хочешь, я принесу тебе жертву прямо сейчас? Тогда разрешишь тебе поклоняться? — Она занесла нож над горлом посиневшего от ужаса пришельца.
Хельги тут же вышел из образа циничного душегуба.
— Этого не хватало! Нельзя же все понимать столь буквально. Лично мне жертвы вовсе не нужны! Я просто представил себя на месте Кукулькана.
— А-а-а… — понимающе кивнула девушка. — Это ты образно выразился! Ме-та-фо-ра!
— Вот именно!
— Это не метафора… — принялась было объяснять диса, но передумала. Обстановка не располагала к научным беседам: пленников разоружили и приступали к допросу.
Допрашивала Энка, она любила это дело. За шкирку вытащила из лужи первого попавшегося охотника, кое-как пристроила на кочке и заорала прямо в ухо командным голосом:
— Кто таков?! Имя, звание!
— Я гражданское лицо! У меня нет звания! — пискнул тот столь поспешно, будто отсутствие звания могло что-то изменить.
— Должность?
— Ц-цакас! Цакас второго разряда! Я гражданское лицо, я ни в чем не виноват!
— Цакас! — повторила Ильза с удовольствием. — Ца-кас! Хи-хи! — Слово было посмешнее, чем "пуля". — А что это значит?
Ей казалось, что цакас должен заниматься чем-то удивительным, как ученый или колдун. Но выяснилось, что это просто чиновничий ранг, вроде председателя городского суда. А обладатель его оказался существом не то бестолковым от природы, не то перепуганным насмерть. Полезных сведений от него добиться не удалось — нес что-то бессвязное о сыне Лувале, о своей невиновности и боли в спине. Энка хотела его стукнуть, но Аолен остановил:
— Подожди! Похоже, у него в самом деле позвоночник сломан!
— Ну-ну! Ты его еще исцели! Чего уж мелочиться!
Самое возмутительное — эльф именно так и поступил.
Воспользовался тем, что общее внимание переключилось на следующего допрашиваемого — предводителя охотников. Энка рассудила, что от него должно быть больше пользы. Под шумок уволок цакаса в сторонку и исправил ему надтреснутый позвонок с коленом в придачу. Хоть в чем-то несчастному Инолге повезло больше, чем остальным.
Сильфида не ошиблась. Предводитель, или проводник, как он себя называл, имел более устойчивую психику и смог дать кое-какие сведения.
