– Наша последняя встреча, – сказал Геральт, –
имела место при дворе короля Иди в Ковире. Я пришел получить плату за
уничтожение амфисбены, которая терроризировала всю округу. Тогда ты и твой
собрат Завист наперебой обзывали меня шарлатаном, бездумной машиной для убийств
и, если мне память не изменяет, трупоедом. В результате Иди не только не
заплатил мне ни шелонга, но еще велел за двенадцать часов убраться из Ковира, а
поскольку клепсидра у него была испорчена, я едва-едва успел. А теперь ты
говоришь, что рассчитываешь на мою помощь. Говоришь, что тебя преследует
чудовище. Чего ты боишься, Стрегобор? Если оно на тебя нападет, скажи ему, что
обожаешь чудовищ, оберегаешь их и следишь за тем, чтобы ни один трупоедский
ведьмак не нарушил их покоя. Ну а уж если и после этого чудовище выпотрошит
тебя и сожрет, значит, оно чудовищно неблагодарное чудовище.
Колдун, отвернувшись, молчал. Геральт рассмеялся.
– Не надувайся как жаба, маг. Говори, что тебе
угрожает. Посмотрим, что можно сделать.
– Ты слышал о Проклятии Черного Солнца?
– А как же. Слышал. Только под названием Мании
Сумасшедшего Эльтибальда. Так звали мага, который устроил бузу, в результате
которой перебили или заточили в башни несколько десятков высокородных девиц.
Даже королевских кровей. Якобы они были одержимы дьяволом, прокляты, порчены
Черным Солнцем, как на вашем напыщенном жаргоне вы окрестили обыкновеннейшее
солнечное затмение.
– Эльтибальд, который вовсе не был сумасшедшим,
расшифровал надписи на менгирах дауков, на надгробных плитах в некрополях
вожгоров, проанализировал легенды и мифы детолаков. Никаких сомнений быть не
могло. Черное Солнце должно было предвещать скорое возвращение Лилиты,
почитаемой на Востоке под именем Нийями, и гибель человечества. Дорогу для
Лилиты должны были проложить «шестьдесят дев в златых коронах, кои кровью
заполнят русла рек».
– Бред, – сказал ведьмак. – И вдобавок
нерифмованный. Все приличные предсказания бывают в стихах. Всем известно, что
имел в виду Эльтибальд и Совет Чародеев. Вы воспользовались бредом
сумасшедшего, чтобы укрепить свою власть, разрушить союзы, не допустить
родственных связей, устроить неразбериху в династиях – словом, как следует
подергать за веревочки, подвязанные к марионеткам в коронах. А ты мне мозги
пудришь какими-то предсказаниями, которых постыдился бы даже кривой старик на
ярмарке.
– Можно скептически относиться к теории Эльтибальда, к
интерпретациям предсказателей. Но нельзя отрицать того факта, что у девушек,
родившихся после затмения, наблюдаются чудовищные мутации.
– Почему же нельзя? Я слышал нечто диаметрально
противоположное.
– Я присутствовал при вскрытии одной из них, –
сказал волшебник. – Геральт, то, что мы обнаружили внутри черепа и
спинного мозга, невозможно было однозначно определить. Какая-то красная губка.
Внутренние органы смещены, перемешаны, некоторых вообще нет. Все покрыто
подвижными жгутиками, сине-розовыми лоскутиками. Сердце с шестью камерами. Две
практически атрофированы, но тем не менее. Что ты на это скажешь?
– Я видел людей, у которых вместо рук орлиные когти,
людей с волчьими клыками. Людей с дополнительными суставами, дополнительными
органами и дополнительными чувствами. Все это были результаты вашей возни с
магией.
– Говоришь, видел различные мутации? – поднял
голову чернокнижник. – А скольких из них ты угробил за деньги в
соответствии со своим ведьмачьим призванием? А? Потому как можно иметь волчьи
клыки и ограничиться тем, что их показываешь девкам в хлеву, а можно иметь
волчью натуру и нападать на детей. Именно так было с рожденными после затмения
девочками, у которых обнаружились необъяснимая склонность к жестокости,
агрессивность, бурные вспышки гнева и чрезмерный темперамент.
– У любой бабы при желании можно отыскать
подобное, – усмехнулся Геральт. – Что ты плетешь? Выпытываешь, сколько
мутантов я убил, а почему тебя не интересует, скольких я расколдовал, освободил
от сглаза? Я, ведьмак, которого вы презираете. А что сделали вы, могущественные
чернокнижники?
– Применили высшую магию. Нашу и священническую в
различных храмах. Все испытания окончились смертью девушек.
– Это плохо говорит о вас, а не о девушках. Итак,
первые трупы. Насколько я понимаю, вскрывали только их?
– Не только. Не смотри на меня так, сам прекрасно
знаешь, что были и еще трупы. Сначала решили было ликвидировать всех. Но потом
передумали… Тех же, которых все-таки… убирали, вскрывали. Одну подвергли
вивисекции.
– И вы, сукины дети, еще осмеливаетесь критиковать
ведьмаков? Эх, Стрегобор, Стрегобор, придет день, люди поумнеют и возьмутся за
вас.
– Не думаю, чтобы это случилось очень скоро, –
кисло заметил чародей. – Не забывай, мы действовали, защищая людей.
Мутантки залили бы кровью целые страны.
– Так утверждаете вы, колдуны, задрав носы выше своего
нимба непогрешимости. Коли уж об этом зашла речь, ты, вероятно, не станешь
утверждать, что якобы, охотясь на так называемых мутантов, вы ни разу не
ошиблись?
– Ладно, – сказал Стрегобор после долгого
молчания. – Буду откровенен, хотя в собственных интересах и не следовало
бы. Ошиблись, и к тому же не раз. Разделить их по группам оказалось весьма
трудным делом. Поэтому мы перестали их… убивать, а стали изолировать.
– Ну да, ваши знаменитые башни, – фыркнул ведьмак.
– Да, наши башни. Однако это была очередная ошибка. Мы
недооценили их, и многие сбежали. Среди принцев, особенно тех, что помоложе,
которым нечего было делать, а еще меньше – терять, распространилась какая-то
идиотская мода освобождать заключенных красоток. К счастью, большинство
свернуло себе шеи.
– Насколько мне известно, заточенные в башнях девушки
быстро умирали. Поговаривают, не без вашей помощи.
– Наглая ложь. Однако действительно они быстро
погружались в апатию, отказывались от пищи… Что интересно, незадолго до смерти
у них прорезывался дар ясновидения. Очередное доказательство мутации.
– Что ни доказательство, то все менее убедительное.
Может, есть и другие?
– Есть. К примеру, Сильвена, хозяйка в Нароке, к
которой нам не удалось даже приблизиться, так быстро она взяла власть в свои
руки. Сейчас там творятся жуткие вещи. Фиалка, дочь Эвермира, сбежала из башни,
воспользовавшись шнурком, сплетенным из косичек, и давно терроризирует Северный
Вельгад. Бернику из Тальгара освободил дурень-принц. Его же и ослепили, и
теперь он сидит в яме, а самый заметный элемент пейзажа в Тальгаре – шибеница.
Есть и еще примеры.
