– Нет. Таковых не было. Однако оказалось, что она
приобрела иммунитет против магии.
– Невозможно!
– Возможно. Достаточно заполучить соответствующий
артефакт или обзавестись аурой. Это опять же могло быть следствием ее
прогрессирующей мутации. Я сбежал из Ангрена и спрятался здесь, на Лукоморье, в
Блавикене. Год прожил спокойно, но она снова меня вынюхала.
– Откуда знаешь? Она уже здесь?
– Да. Я видел ее в кристалле, – волшебник поднял
палочку. – Она не одна, руководит бандой, а значит, замыслила что-то
серьезное. Геральт, больше мне бежать некуда, я не знаю такого места, где бы
можно было укрыться. Да. То, что ты прибыл сюда именно сейчас, не случайность.
Это Предназначение. Судьба. Рок.
Ведьмак поднял брови.
– Что ты имеешь в виду?
– Я думаю, это ясно. Ты убьешь ее.
– Я не наемный убийца, Стрегобор.
– Согласен, ты не убийца.
– За деньги я истребляю чудовищ. Бестий, угрожающих
людям. Кошмариков и страховидл, созданных чарами и заклинаниями таких типов,
как ты. Но не людей.
– Она не человек. Она – чудовище, мутантка, проклятый
выродок. Ты привез кикимору. Сорокопутка хуже кикиморы. Кикимора убивает от
голода, а Сорокопутка удовольствия ради. Убей ее, и я заплачу столько, сколько
ты пожелаешь. В пределах разумного, конечно.
– Я уже сказал: истории о мутации и проклятии Лилиты я
считаю вздором. У девушки есть причины рассчитаться с тобой, я в это
вмешиваться не стану. Обратись к войту, к городской страже. Ты – городской
волшебник, на твоей стороне здешний закон.
– Плевать мне на закон, на войта и на его
помощь! – взорвался Стрегобор. – Не нужна мне защита, я хочу, чтобы
ты ее убил! В эту башню не войдет никто, в ней я в полной безопасности. Но что
мне с того, не могу же я сидеть в ней до конца дней своих! Сорокопутка не
откажется от своего, пока жива, я знаю. Ну и что, прикажешь мне хиреть в этой
башне и ждать, когда придет смерть?
– Девушки сидели… Знаешь что, колдун? Надо было
предоставить охотиться на девочек другим чародеям, более могущественным, и
предвидеть последствия.
– Я прошу тебя, Геральт.
– Нет, Стрегобор.
Чернокнижник молчал. Ненастоящее солнце на ненастоящем небе
нисколько не сдвинулось к зениту, но ведьмак знал, что в Блавикене уже
смеркается. Он почувствовал голод.
– Геральт, – сказал Стрегобор, – когда мы
слушали Эльтибальда, у многих из нас возникали сомнения. Но мы решили выбрать
меньшее зло. Теперь я прошу тебя о том же.
– Зло – это зло, Стрегобор, – серьезно сказал
ведьмак, вставая. – Меньшее, большее, среднее – все едино, пропорции
условны, а границы размыты. Я не святой отшельник, не только одно добро творил
в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю
не выбирать вообще. Мне пора. Увидимся завтра.
– Возможно, – сказал колдун. – Если успеешь.
Глава 3
В «Золотом Дворе», лучшем постоялом дворе городка, было
людно и шумно. Гости, местные и приезжие, были заняты в основном типичными для
их национальности и профессии делами. Серьезные купцы спорили с краснолюдами
относительно цен на товары и процентов кредита. Менее серьезные щипали за ягодицы
девушек, разносивших пиво и капусту с горохом. Местные придурки прикидывались
хорошо информированными. Девки всеми силами старались понравиться толстосумам,
в то же время отталкивая безденежных. Возницы и рыбаки пили так, словно завтра
с утра запретят выращивать хмель. Моряки распевали песни, восхваляющие морские
волны, отвагу капитанов и прелести сирен, последнее – красочно и в деталях.
– Напряги память, Сотник, – сказал Кальдемейн
трактирщику, перегибаясь через стойку так, чтобы его можно было услышать. –
Шесть парней и девка, одетые в черные, украшенные серебром кожи по новиградской
моде. Я видел их на заставе. Они остановились у тебя или «Под Альбакором».
Трактирщик наморщил выпуклый лоб, протирая кружку полосатым
фартуком.
– Здесь они, войт, – сказал наконец он. –
Говорят, приехали на ярмарку, а все при мечах, даже девка. Одеты, как ты
сказал, в черное.
– Угу, – кивнул войт. – Где они сейчас?
Что-то их не видно.
– В маленьком закутке. Золотом платили.
– Схожу один, – сказал Геральт. – Не надо
превращать это в официальное посещение, во всяком случае, пока. Приведу ее
сюда.
– Может, и верно. Но поосторожней. Мне тут драки ни к
чему.
– Постараюсь.
Песня матросов, судя по возрастающей насыщенности
ненормативными словами, приближалась к громкому финалу. Геральт приоткрыл
жесткий и липкий от грязи полог, прикрывавший вход в эркер.
За столом сидело шестеро мужчин. Той, которую он ожидал
увидеть, среди них не было.
– Ну чего?! – рявкнул тот, который заметил его
первым, лысоватый, с лицом, изуродованным шрамом, проходящим через левую бровь,
основание носа и правую щеку.
– Хочу увидеться с Сорокопуткой.
От стола поднялись две одинаковые фигуры с одинаково
неподвижными лицами, светлыми всклокоченными волосами до плеч, в одинаковых
облегающих одеждах из черной кожи, горящей серебряными украшениями. Одинаковыми
движениями близнецы подняли со скамьи одинаковые мечи.
– Спокойно, Выр. Садись, Нимир, – сказал человек
со шрамом, опершись локтями о стол. – С кем, говоришь, хочешь встретиться,
братец? Кто такая – Сорокопутка?
– Ты прекрасно знаешь, о ком я.
– Что за тип? – спросил потный полуголый детина,
крест-накрест перепоясанный ремнями и прикрытый на предплечьях шипастыми
щитками. – Ты его знаешь, Ногорн?
– Нет, – сказал человек со шрамом.
– Альбинос какой-то, – хохотнул щуплый
темноволосый мужчина, сидевший рядом с Ногорном. Тонкие черты лица, большие
черные глаза и остроконечные уши выдавали в нем полукровку эльфа. –
Альбинос, мутант, шутка природы. И надо же, впускают таких в шинки к порядочным
людям.
– Я его где-то уже видел, – сказал плотный
загорелый тип с волосами, заплетенными в косички, оценивая Геральта взглядом
злых прищуренных глаз.
– Неважно, где ты его видел, Тавик, – сказал
Ногорн. – Послушай, братец, Киврил только што тебя страшно обидел. Ты его
не вызовешь? Такой скушный вечер.
– Нет, не вызову, – спокойно сказал ведьмак.
