– Либуше! Забери ты Марильку! Да, Геральт, не думал я. Расспрашивал
Сотника, трактирщика из «Золотого Двора», о новиградской компании. Та еще
шайка. Некоторых узнали.
– Да?
– Тот, со шрамом на морде, Ногорн, бывший приближенный
Абергарда из так называемой ангренской вольницы. Слышал о такой вольнице? Ясно,
кто не слышал. Тот, которого кличут Десяткой, тоже там был. И даже если не был,
думаю, его прозвище пошло не от десяти добрых дел. Чернявый полуэльф Киврил –
разбойник и профессиональный убийца. Вроде имеет какое-то отношение к резне в
Тридаме.
– Где-где?
– В Тридаме. Не слышал? Об этом много было шуму. Три…
Ну да, три года назад, потому как Марильке тогда было два годка. Барон из
Тридама держал в яме каких-то разбойников. Их дружки, среди них, кажется, и
полукровка Киврил, захватили паром на реке, полный пилигримов, а дело было во
время Праздника Нис. Послали барону требование: мол, освободи всех. Барон, дело
ясное, отказал, и тогда они принялись убивать паломников по очереди, одного за
другим. Пока барон не смягчился и не выпустил их дружков из ямы, они спустили
по течению больше десятка. Барону за это грозило изгнание, а то и топор: одни
заимели на него зуб за то, что он уступил, только когда прикончили стольких,
другие подняли шум, что-де очень скверно поступил, что, мол, это был прен…
прецендент, или как его там, что, дескать, надо было перестрелять всех там из
арбалетов вместе с заложниками или штурмом взять на лодках, не уступать ни на
палец. Барон на суде толковал, что выбрал Меньшее Зло, потому как на пароме
было больше четверти сотни людей, бабы, ребятня…
– Тридамский ультиматум, – прошептал
ведьмак. – Ренфри…
– Что?
– Кальдемейн, ярмарка.
– Ну и что?
– Не понимаешь? Она меня обманула. Никуда они не
выедут. Заставят Стрегобора выйти из башни, как заставили барона из Тридама.
Или вынудят меня… Не понимаешь? Начнут мордовать людей на ярмарке. Ваш рынок
посреди этих стен – настоящая ловушка!
– О боги, Геральт! Сядь! Куда ты, Геральт?
Марилька, напуганная криком, разревелась, втиснувшись в угол
кухни.
– Я ж тебе говорила, – крикнула Либуше, указывая
на Геральта. – От него одна беда!
– Тихо, баба! Геральт! Сядь!
– Надо их остановить. Немедленно, пока люди не хлынули
на рынок. Собирай стражников. Когда будут выходить с постоялого двора, за шеи
их и в яму!
– Геральт, подумай. Так нельзя, мы не можем их тронуть,
если они ничего не сделали. Станут сопротивляться, прольется кровь. Это
профессионалы, они вырежут мне весь народ. Если слух дойдет до Аудоена, полетит
моя голова. Ладно, соберу стражу, пойду на рынок, буду следить за ними…
– Это ничего не даст, Кальдемейн. Когда толпа повалит
на площадь, ты уже ничем не успокоишь народ, не остановишь панику и резню. Их
надо обезвредить сейчас, пока рынок пуст.
– Это будет беззаконие. Я не могу допустить. Что до
полуэльфа и Тридама – это может быть сплетня. Вдруг ты ошибаешься, и что тогда?
Аудоен из меня ремни нарежет!
– Надо выбрать Меньшее Зло!
– Геральт! Я запрещаю! Как войт, запрещаю! Положи меч!
Стой!
Марилька кричала, прикрыв мордашку ручонками.
Глава 6
Киврил, заслонив глаза ладонью, посмотрел на солнце,
выползающее из-за деревьев. На рынке начиналось оживление, погромыхивали
тележки и возы, первые перекупщики уже заполняли палатки товаром. Стучал
молоток, пел петух, громко кричали чайки.
– Намечается чудесный денек, – молвил Десятка
задумчиво. Киврил косо глянул на него, но смолчал.
– Как кони, Тавик? – спросил Ногорн, натягивая
рукавицы.
– Готовы, оседланы. Киврил, их все еще мало на рынке.
– Будет больше.
– Надо бы чего пожрать.
– Потом.
– Как же! Будет у тебя потом время. И желание.
– Гляньте, – неожиданно сказал Десятка.
Со стороны главной улочки приближался ведьмак, обходил
прилавки, направляясь прямо к ним.
– Ага, – сказал Киврил. – Ренфри была права.
Дай-ка самострел, Ногорн.
Он сгорбился, натянул тетиву, придерживая ногой стремечко.
Тщательно уложил стрелу в канавке. Ведьмак шел. Киврил поднял арбалет.
– Ни шага дальше, ведьмак!
Геральт остановился. От группы его отделяло около сорока
шагов.
– Где Ренфри?
Полукровка скривил свою красивую физиономию.
– У башни. Делает чародею некое предложение. Она знала,
что ты придешь. Велено передать тебе две вещи.
– Говори.
– Первое – послание, которое звучит так: «Я есть то,
что я есть. Выбирай. Либо я, либо то, другое, меньшее». Вроде бы ты знаешь, в
чем дело.
Ведьмак кивнул, потом поднял руку, ухватил рукоять меча,
торчащую над правым плечом. Блеснул клинок, описав круг над его головой. Он
медленно направился в сторону группы.
Киврил мерзко, зловеще рассмеялся.
– Ну-ну! Она и это предвидела, ведьмак. А посему сейчас
ты получишь то второе, что она велела тебе передать. Прямо меж глаз.
Ведьмак шел. Полуэльф поднес самострел к лицу. Стало очень
тихо.
Звякнула тетива. Ведьмак махнул мечом, послышался протяжный
звон металла по металлу, стрела, крутясь, взмыла вверх, сухо ударилась о крышу,
загромыхала в сточной трубе. Ведьмак шел.
– Отбил… – охнул Десятка. – Отбил в полете…
– Ко мне, – скомандовал Киврил.
Лязгнули мечи, вырываемые из ножен, группа сомкнула плечи,
ощетинилась остриями.
Ведьмак ускорил шаг, его движения, удивительно плавные и мягкие,
перешли в бег – не прямо, на ощетинившуюся мечами группу, а вбок, обходя ее по
сужающейся спирали.
Тавик не выдержал первым, двинулся навстречу, сокращая
расстояние. За ним рванулись близнецы.
– Не расходиться! – рявкнул Киврил, вертя головой
и потеряв ведьмака из виду. Выругался, отскочил в сторону, видя, что группа
распадается, кружится между прилавками в сумасшедшем хороводе.
