Островитяне вошли молодцеватыми гулкими шагами, вчетвером, в
блестящих кожаных куртках, отороченных мехом котика, перепоясанные клетчатыми
шерстяными шарфами. Первым шел жилистый воин, смуглый, с орлиным носом, рядом –
плечистый юноша с рыжей шевелюрой. Все четверо склонились перед королевой.
– Почитаю за честь, – сказала Калантэ, слегка
покраснев, – вновь приветствовать в своем замке знатного рыцаря Эйста
Турсеаха из Скеллиге. Если б не хорошо известный факт, что тебе претит мысль о
семейных узах, я бы с радостью приняла весть, что ты, возможно, прибыл просить
руки моей Паветты. Неужто одиночество стало тебе докучать?
– Довольно часто, прекрасная Калантэ, – ответил
смуглолицый островитянин, поднимая на королеву горящие глаза. – Однако я
веду слишком опасную жизнь, чтобы думать о постоянной связи. Если б не это…
Паветта еще юный, нераспустившийся бутон, но…
– Что «но», рыцарь?
– Яблочко от яблоньки недалеко падает, – улыбнулся
Эйст Турсеах, сверкнув белизной зубов. – Достаточно взглянуть на тебя,
королева, чтобы увидеть, какой красавицей станет принцесса, когда достигнет
того возраста, в котором женщина может дать счастье воину. Сейчас же бороться
за ее руку должны юноши. Такие, как племянник нашего короля Брана, Крах ан
Крайт, прибывший к тебе именно с этой целью.
Крах, наклонив рыжую голову, опустился перед королевой на
одно колено.
– А кого ты еще привел, Эйст?
Кряжистый мужчина с бородой метлой и верзила с волынкой за
спиной опустились на колено рядом с Крахом ан Крайтом.
– Это доблестный друид Мышовур, как и я, – друг и
советник короля Брана. А это Драйг Бон-Дху, наш знаменитый скальд. Тридцать же
моряков из Скеллиге ждут во дворе, надеясь, что прекрасная Калантэ из Цинтры
покажется им хотя бы в окне.
– Рассаживайтесь, благородные гости. Ты, милсдарь
Турсеах, здесь.
Эйст занял свободное место на узкой стороне стола,
отделенный от королевы только пустым стулом и местом Дрогодара. Остальные
островитяне уселись слева, между маршалом двора Виссегердом и тройкой сыновей
хозяина из Стрепта, которых звали Слиздяк, Дроздяк и Держигорка.
– Ну, более-менее все, – наклонилась королева к
маршалу. – Начинаем, Виссегерд.
Маршал хлопнул в ладоши. Слуги с блюдами и кувшинами в руках
строем двинулись к столу, приветствуемые радостным гулом.
Калантэ почти ничего не ела, лишь равнодушно ковыряла блюда
серебряной вилкой. Дрогодар, что-то быстро заглотав, бренчал на лютне. Зато
остальные гости активно опустошали блюда с запеченными поросятами, птицей,
рыбой и моллюсками, при этом опережал всех рыжий Крах ан Крайт. Раинфарн из
Аттре строго следил за юным князем Виндхальмом, один раз даже дал ему по рукам
за попытку ухватить кувшин с яблочной наливкой. Кудкудак, на секунду
оторвавшись от бараньей ноги, порадовал соседей свистом болотной черепахи.
Становилось все веселее. Звучали тосты, все менее складные.
Калантэ поправила тонкий золотой обруч на пепельно-серых,
закрученных локонами волосах, слегка повернулась к Геральту, пытавшемуся
разгрызть панцирь большого красного омара.
– Ну, ведьмак, – сказала она, – за столом уже
достаточно шумно, чтобы незаметно обменяться несколькими словами. Начнем с
любезностей. Я рада познакомиться с тобой.
– Взаимно рад, королева.
– А теперь так: у меня к тебе дело.
– Догадываюсь. Редко кто меня приглашает на пирушки из
чистой симпатии.
– Надо думать, ты не очень-то интересный собеседник за
столом. Ну а еще о чем-нибудь ты догадываешься?
– Да.
– О чем же?
– Скажу, когда узнаю, какое у тебя ко мне дело,
королева.
– Геральт, – сказала Калантэ, коснувшись пальцами
ожерелья, в котором самый маленький изумрудик был размером со скарабея, –
как по-твоему, какое задание можно придумать для ведьмака? А? Выкопать колодец?
Залатать дыру в крыше? Выткать гобелен, изображающий все позы, какие король
Вриданк и прекрасная Керо испробовали во время первой ночи? Думаю, ты и сам
прекрасно знаешь, в чем состоит твоя профессия.
– Знаю. И теперь могу сказать, о чем я догадался.
– Интересно.
– О том, что, как и многие иные, ты путаешь мою
профессию с совершенно другой.
– Ах, – Калантэ с задумчивым и отсутствующим
видом, слегка наклонившись к бренчащему на лютне Дрогодару, проговорила:
– И кто же они такие, Геральт, те многие, которые оказались
равными мне по невежеству? И с какой такой профессией эти глупцы путают твою?
– Королева, – спокойно сказал Геральт, – по
пути в Цинтру мне встречались кметы, купцы, старьевщики-краснолюдцы, котельщики
и лесорубы. Они говорили о бабе-яге, у которой где-то в здешних местах есть
логово, этакий домик на когтистых курьих ножках. Упоминали о химере,
гнездящейся в горах. О жагницах-коромыслах и сколопендроморфах. Вроде бы
встречается и мантихор, если как следует пошукать. Так что работы для ведьмака
хватает, и при этом ему даже нет нужды наряжаться в чужие перья и гербы.
– Ты не ответил на вопрос.
– Королева, не сомневаюсь, что союз со Скеллиге,
заключенный путем замужества твоей дочери, Цинтре необходим. Возможно,
интриганов, которые хотят этому помешать, следовало бы проучить, да так, чтобы
властитель не был в это замешан. Разумеется, лучше, если б это сделал никому
здесь не известный хозяин из Четыругла, который тут же исчезнет со сцены. А
теперь я отвечу на твой вопрос. Ты путаешь мою специальность с профессией
наемного убийцы. А многие иные – это те, в руках у которых власть. Меня уже не
раз призывали во дворцы, в которых проблемы хозяина требуют быстрых ударов
меча. Но я никогда не убивал людей ради денег, независимо от того, требовали ли
этого добрые или скверные обстоятельства. И никогда этого делать не стану.
Атмосфера за столом оживлялась пропорционально количеству
убывающего пива. Рыжий Крах ан Крайт нашел благодарных слушателей, которые
внимали его рассказу о битве под Твитом. Начертав на столе карту при помощи
кости с мясом, смоченной в соусе, он наносил на нее тактическую ситуацию, при
этом громко вереща. Кудкудак, доказывая справедливость данного ему прозвища,
неожиданно закудахтал, словно самая настоящая квочка, вызвав всеобщее веселье
пирующих и отчаяние слуг, решивших, что, насмехаясь над бдительностью
охранников, в залу со двора проникла птица.
