– Господа, – сказала она наконец, – должна
вам кое-что объяснить. Да… Йож… говорит правду. Рёгнер действительно клятвенно
пообещал ему отдать то, чего не ожидал. Похоже, наш незабвенный король был,
простите, пентюхом в женских делах и не умел считать до девяти. А мне поведал
истину только на смертном одре. Ибо знал, что бы я сделала с ним, признайся он
в своей клятве раньше. Он знал, на что способна мать, ребенком которой так
легкомысленно распоряжаются.
Рыцари и вельможи молчали, Йож стоял неподвижно, словно
шипастая железная статуя.
– А Кудкудак, – продолжала Калантэ, – ну что
ж, Кудкудак напомнил мне, что я не мать, а королева. Хорошо. Как королева
завтра я соберу Совет. Цинтра – не тирания. Совет решит, должна ли клятва
покойного короля повлиять на судьбу наследницы трона. Решит, следует ли ее и
трон Цинтры отдать бродяге без роду и племени или же поступить в соответствии с
интересами государства.
Калантэ ненадолго замолчала, косо взглянув на Геральта.
– А что касается благородных рыцарей, прибывших в
Цинтру в надежде получить руку принцессы… то мне остается только выразить
соболезнование по случаю жестокого оскорбления, обесчестия и осмеяния, которым
они здесь подверглись. Не моя в том вина.
В гуле голосов, прокатившемся по зале, ведьмак уловил шепот
Эйста Турсеаха.
– О боги моря, – выдохнул островитянин. – Так
не годится. Ты явно провоцируешь их на кровопролитие. Калантэ, ты их попросту
науськиваешь…
– Замолчи, Эйст, – яростно прошипела
королева. – Не то я разгневаюсь.
Черные глаза Мышовура сверкнули, когда друид указал ими на
Раинфарна из Аттре, который собирался встать с угрюмым, перекошенным лицом.
Геральт немедленно прореагировал, опередив его, встал первым, шумно отодвинув
стул.
– Возможно, Совет не понадобится, – громко и
звучно сказал он.
Все удивленно замолчали. Геральт чувствовал на себе
изумрудный взгляд Паветты, взгляд Йожа из-за решетки забрала, чувствовал
вздымающуюся, как волна наводнения, Силу, густеющую в воздухе. Видел, как под
влиянием этой Силы дым от факелов и светильников начинает принимать
фантастические формы. Он знал, что Мышовур тоже это видит. Но знал также, что
никто другой не замечает.
– Я сказал, – спокойно повторил он, – что,
возможно, собирать Совет не понадобится. Ты понимаешь, что я имею в виду, Йож
из Эрленвальда?
Шипастый рыцарь сделал два скрипучих шага вперед.
– Понимаю, – сказал он глухо из-за забрала. –
Глупый бы не понял. Я слышал, что минуту назад сказала милостивая и благородная
государыня Калантэ. Она нашла прекрасный способ отделаться от меня. Я принимаю
твой вызов, незнакомый рыцарь.
– Не припомню, чтобы я тебя вызывал, – сказал
Геральт. – Я не собираюсь драться с тобой, Йож из Эрленвальда.
– Геральт! – крикнула Калантэ, скривив губы и
забыв о том, что ведьмака следует именовать «Благородным Равиксом». – Не
перетягивай струны! Не испытывай моего терпения!
– И моего! – зловеще добавил Раинфарн.
А Крах ан Крайт только заворчал. Эйст Турсеах весьма
многозначительно показал ему кулак. Крах заворчал еще громче.
– Все слышали, – проговорил Геральт, – как
барон из Тигга рассказывал о славных героях, отнятых в детстве у родителей в
силу таких же клятвенных обещаний, какое Йож вынудил дать короля Рёгнера.
Однако почему и зачем требуют таких клятв? Ты знаешь ответ, Йож из Эрленвальда.
Такая клятва способна создать могучие, неразрывные узы Предназначения между
требующим клятвы и ее объектом, то есть ребенком-Неожиданностью. Такому
ребенку, избранному слепой судьбой, могут быть предначертаны необычные деяния.
Он, может быть, способен сыграть невероятно важную роль в жизни того, с кем его
свяжет судьба. Именно поэтому, Йож, ты потребовал от Рёгнера мзду, которую
намерен ныне получить. Тебе не нужен трон Цинтры. Тебе нужна принцесса.
– Все именно так, как ты говоришь, незнакомый
рыцарь, – громко рассмеялся Йож. – Именно этого я добиваюсь! Отдайте
мне ту, которая станет моим Предназначением!
– Это, – сказал Геральт, – еще надо доказать.
– Ты смеешь сомневаться? После того, как королева
подтвердила истинность моих слов? После всего, что сам только что сказал?
– Да. Потому что ты не сказал нам всего. Рёгнер, Йож,
знал силу Права Неожиданности и весомость данной тебе клятвы. А дал он ее,
зная, что закон и обычай обладают силой, защищающей клятвы. Следящей за тем,
чтобы они исполнялись только в том случае, если их подтвердит сила
Предназначения. Я утверждаю, что пока еще у тебя нет на принцессу никаких прав,
Йож. Ты получишь их лишь после того, как…
– После чего?
– После того, как принцесса согласится уйти с тобой.
Так гласит Право Неожиданности. Лишь согласие ребенка, а не родителей
подтверждает клятву, доказывает, что ребенок действительно родился под сенью
Предназначения. Именно поэтому ты вернулся спустя пятнадцать лет, Йож. Ибо
именно такое условие включил в свою клятву король Рёгнер.
– Кто ты?
– Геральт из Ривии.
– Кто ты такой, Геральт из Ривии, что возомнил себя
оракулом в вопросах обычаев и законов?
– Он знает закон лучше кого бы то ни было, –
хрипло сказал Мышовур, – ибо к нему этот закон был когда-то применен. Его
когда-то забрали из родительского дома, потому что он оказался тем, кого отец,
возвратясь, никак не думал застать дома. Он был предназначен для чего-то иного.
И силой Предназначения стал тем, кто он есть.
– И кто же он?
– Ведьмак.
В наступившей тишине ударил колокол в кордегардии, тоскливым
звоном возгласив полночь. Все вздрогнули и подняли головы. На лице глядевшего
на Геральта Мышовура появилось странное выражение. Но заметнее и беспокойнее
всех пошевелился Йож. Его руки в железных перчатках упали вдоль тела, шипастый
шлем покачнулся.
Странная, неведомая Сила, заполнившая залу седым туманом,
вдруг погустела.
– Это верно, – сказала Калантэ. – Геральт из
Ривии – ведьмак. Его профессия достойна уважения и почтения. Он посвятил себя
тому, чтобы оберегать нас от ужасов и кошмаров, которые рождает ночь, насылают
зловещие, враждебные людям силы. Он убивает всех страшилищ и монстров, какие
подстерегают нас в лесах и ярах. А также и тех, которые имеют наглость
появляться в наших владениях.
Йож молчал.
