– Капитул ордена руководствуется собственным
кодексом, – прервал Фальвик. – Если б рыцаря ордена вызвали вы, он
мог бы отказать вам в сатисфакции либо нет, в зависимости от своего желания.
Однако дело обстоит иначе: рыцарь вызывает вас, а тем самым поднимает до своего
уровня, разумеется, исключительно на время, необходимое для того, чтобы смыть
оскорбление. Вы не можете отказаться. Отказ временно сравняться с ним в
достоинстве делает вас недостойным.
– Весьма логично, – сказал Лютик, состроив чисто
обезьянью рожицу. – Похоже, вы изучали философов, благородный рыцарь.
– Не лезь. – Геральт поднял голову, взглянул в
глаза Фальвику. – Докончите, рыцарь. Я хотел бы знать, к чему вы клоните.
Что произойдет, если я вдруг окажусь… недостойным?
– Что произойдет? – Фальвик ехидно
усмехнулся. – А то произойдет, что я прикажу повесить тебя на суку,
негодяй.
– Спокойнее, – вдруг хрипло проговорил
краснолюд. – Без нервов, господин граф. И без оскорблений, лады?
– Не учи меня манерам, Кранмер, – процедил
рыцарь. – И помни, князь отдал тебе приказания, которые ты должен
исполнять скрупулезно.
– Это вы не учите меня, граф. – Краснолюд положил
руку на засунутый за пояс обоюдоострый топор. – Я знаю, как исполнять
приказы, обойдусь без поучений. Господин Геральт, разрешите. Я Деннис Кранмер,
капитан стражи князя Эреварда.
Ведьмак чопорно поклонился, глядя краснолюду в глаза,
светло-серые, отливающие сталью под палевыми кустистыми бровями.
– Удовлетворите желание Тайлеса, господин
ведьмак, – спокойно продолжал Деннис Кранмер. – Так будет лучше. Цель
– не убить, а лишь обезоружить противника. Примите вызов и позвольте ему вас
обезоружить.
– Простите, что сделать? Не понял.
– Рыцарь Тайлес – любимец князя, – сказал Фальвик,
зловеще улыбаясь. – Если ты, выродок, коснешься его в ходе поединка мечом,
будешь наказан. Капитан Кранмер арестует тебя и доставит пред ясные очи его высочества.
Для наказания. Таков приказ.
Краснолюд даже не взглянул на рыцаря, он не отрывал от
Геральта своих холодных стальных глаз. Ведьмак слабо, но достаточно
презрительно улыбнулся.
– Если я верно понял, – сказал он, – я должен
согласиться на поединок, ибо, если откажусь, меня повесят. Если же буду
драться, то должен позволить противнику меня искалечить, потому как ежели раню
его я, то меня колесуют. Сплошь радостные перспективы. А может, облегчить вам
дело? Удариться башкой о ствол сосны и самому себя… разоружить? Вас это
устроит?
– Без шуточек, – прошипел Фальвик. – Не
ухудшай своего положения. Ты оскорбил орден, бродяга, и должен быть наказан,
надеюсь, дошло? А юному Тайлесу нужна слава победителя ведьмака, поэтому
Капитул решил предоставить ему такую возможность. Иначе бы ты уже висел. Дашь
себя победить – сохранишь свою поганую жизнь. Нам не нужен твой труп, мы хотим,
чтобы Тайлес оставил отметку на твоей шкуре. А твоя шкура, шкура мутанта,
зарастает быстро. Ну, поехали. Решай, выбора у тебя нет.
– Вы так думаете, господин граф? – Геральт
усмехнулся еще противнее, оглянулся, прошелся по солдатам оценивающим
взглядом. – А я думаю, есть.
– Да, это правда, – признал Деннис Кранмер. –
Есть. Но тогда прольется кровь, много крови. Как в Блавикене. Вы этого хотите?
Вы хотите отяготить совесть кровью и смертью? Потому что выбор, о котором вы
думаете, господин Геральт, это кровь и смерть.
– Аргументируете очаровательно, даже
пленительно, – пошутил Геральт. – Человека, на которого напали в
лесу, вы пытаетесь взять на гуманизм, обращаетесь к его высшим чувствам.
Просите, как я понял, не проливать кровь напавших на меня разбойников? Гляжу я
на ваших пикинеров и вижу, как дрожат у них коленки при одной только мысли о
драке с Геральтом из Ривии, ведьмаком, который управляется с упырями голыми
руками. Здесь не прольется ни капли крови, никто ничуть не пострадает. За
исключением тех, кто сломает ноги, удирая в город.
– Я, – спокойно проговорил краснолюд и молодцевато
задрал бороду, – не могу сказать ничего плохого о своих коленях. До сих
пор я не убегал ни от кого и привычек не изменю. Я не женат, о детях ничего не
знаю, да и мать, малознакомую мне женщину, предпочел бы не втягивать в эту
историю. Но данные мне приказы выполняю. Как всегда, скрупулезно. Не обращаясь ни
к каким чувствам, ни к высшим, ни к низшим, прошу вас, господин Геральт из
Ривии, принять решение. Я соглашусь с любым и поведу себя соответственно.
Они глядели друг другу в глаза, краснолюд и ведьмак.
– Ну хорошо, – сказал наконец Геральт. –
Давайте кончать. Жаль терять день.
– Стало быть, согласен. – Фальвик поднял голову,
глаза у него заблестели. – Согласен на поединок с благородным Тайлесом из
Дорндаля?
– Да.
– Прекрасно. Приготовьтесь.
– Я готов. – Геральт натянул перчатку. – Не
будем терять времени. Лютик, сохраняй спокойствие. Ты к этому вообще не имеешь
никакого отношения. Правда, господин Кранмер?
– Абсолютно, – твердо сказал краснолюд и поглядел
на Фальвика. – Абсолютно, господин Геральт. Как бы там ни было, это
касается только вас.
Ведьмак вытянул меч из-за спины.
– Нет, – сказал Фальвик, доставая свой. –
Своей бритвой ты драться не будешь. Возьми мой.
Геральт пожал плечами. Взял оружие графа и махнул им для
пробы.
– Тяжелый, – отметил он холодно. – С таким же
успехом можно биться заступами.
– У Тайлеса такой же. Шансы равные.
– Ах, вы такой шутник, рыцарь Фальвик. Ну невероятный!
Солдаты окружили поляну редкой цепью. Тайлес и ведьмак
встали друг против друга.
– Господин Тайлес? Не желаете ли извиниться?
Рыцаренок стиснул зубы, заложил левую руку за спину, замер в
позиции фехтовальщика.
– Нет? – усмехнулся Геральт. – Не
послушаетесь гласа рассудка? Жаль.
