– Понятно, вы не хотите ставить меня в неловкое положение! –
Пуаро внезапно подался вперед и похлопал молодого человека по коленке. – А
чернила, которыми залили конспекты, а шарф, изрезанный на мелкие кусочки, – вы
и к этому относитесь спокойно?
Куда только девался благодушный, менторский тон Колина!
– Нет, – сказал он. – Поверьте, я встревожен. Дело серьезное.
Девушку нужно лечить, причем срочно. Однако этим должны заниматься врачи, а не
полиция. Ведь бедняжка сама не ведает, что творит. Она совершенно запуталась.
Если бы я…
– Значит, вам известно, кто она? – прервал его Пуаро.
– Скажем, у меня есть основания подозревать кое-кого.
Пуаро пробормотал, как бы подводя итог рассуждениям:
– Девушка, не имеющая особого успеха у мужчин. Робкая.
Привязчивая. Не очень быстро соображающая. Не удовлетворенная жизнью и
одинокая. Девушка…
В дверь постучали. Пуаро замолк. Стук повторился.
– Войдите! – крикнула миссис Хаббард.
Дверь открылась, и в комнату вошла Селия Остин.
– Ага, – кивнул Пуаро. – Так я и думал: мисс Селия Остин.
Селия с тоской посмотрела на Колина.
– Я не знала, что ты здесь, – сказала она прерывающимся
голосом. – Я пришла, чтобы…
Она глубоко вздохнула и кинулась к миссис Хаббард:
– Пожалуйста, прошу вас, не вызывайте полицию! Это я
виновата. Вещи брала я. Не знаю почему. Сама не понимаю. Я не хотела. На меня вдруг
что-то нашло. – Она обернулась к Колину: – Теперь ты знаешь, на что я способна…
и, наверное, даже видеть меня не захочешь. Я знаю, я – ужасная.
– Вовсе нет, с чего ты взяла? – сказал Колин. Его бархатный
голос был теплым и ласковым. – Ты просто немножко запуталась, вот и все. Это
такая болезнь… от искаженного восприятия действительности. Доверься мне, Селия,
и я быстро тебя вылечу.
– Да, Колин? Правда?
Селия смотрела на него с нескрываемым обожанием. Он
отеческим жестом взял ее за руку:
– Но теперь все будет хорошо, и тебе не придется нервничать.
– Он поднялся со стула и жестко посмотрел на миссис Хаббард. – Я надеюсь, –
сказал он, – что больше не будет никаких разговоров про полицию. Ничего
действительно ценного украдено не было, а все, что Селия взяла, она вернет.
– Браслет и пудру я вернуть не могу, – встревоженно перебила
его Селия. – Я их выбросила в туалет. Но я куплю новые.
– А стетоскоп? – спросил Пуаро. – Куда вы дели стетоскоп?
Селия покраснела:
– Никакого стетоскопа я не брала. Зачем мне старый дурацкий
стетоскоп? – Она зарделась еще больше. – И я не заливала чернилами конспекты
Элизабет. Я не способна на такую пакость.
– Но шарфик мисс Хобхауз вы все-таки разрезали на мелкие
кусочки, мадемуазель.
Селия смутилась и запинаясь ответила:
– Это совсем другое. Я хочу сказать, что Валери на меня не
обиделась.
– А рюкзак?
– Я его не трогала. Но тот, кто ??го разрезал, сделал это
просто со зла.
Пуаро взял реестр украденных вещей, который он переписал из
блокнота миссис Хаббард.
– Скажите мне, – произнес он, – и я надеюсь, что теперь-то
вы скажете правду: что вы взяли из этого списка?
Селия взглянула на листок и тут же ответила:
– Я ничего не знаю про рюкзак, электрические лампочки,
борную кислоту и морскую соль, а кольцо я взяла по ошибке. Как только я
осознала, что оно дорогое, я его вернула.
– Понятно.
– Я не хотела поступать бесчестно. Я просто…
– Просто – что?
Взгляд Селии стал затравленным.
– Не знаю… правда, не знаю… У меня в голове такая каша…
Колин властно вмешался:
– Я буду вам очень признателен, если вы оставите Селию в
покое. Обещаю, что это больше не повторится. Отныне я полностью отвечаю за
Селию.
– О, Колин, какой ты хороший!
– Я хочу, чтобы ты побольше рассказала мне о своей жизни, о
детстве. Ведь твои отец и мать не очень ладили между собой?
– Да, это был сплошной кошмар… моя семья…
– Так я и думал. А…
Миссис Хаббард резко прервала его, заявив:
– Хватит, замолчите! Я рада, что вы, Селия, пришли и во всем
сознались. Вы причинили нам много беспокойства и неприятностей, и вам должно
быть стыдно. Но я верю, что вы не проливали чернила на конспекты Элизабет. Это
на вас совершенно не похоже. А теперь уходите оба. Я от вас устала.
Когда дверь за ними закрылась, миссис Хаббард глубоко
вздохнула:
– Ну, что вы обо всем этом думаете?
В глазах Пуаро заплясали искорки:
– По-моему, мы присутствовали при объяснении в любви… на
современный лад.
Миссис Хаббард возмущенно взмахнула рукой:
– Господь с вами!
– Другие времена, другие нравы, – пробормотал Пуаро. – В
моей юности молодые люди давали почитать девушкам теософские труды и обсуждали
«Синюю птицу» Метерлинка. Мы были сентиментальны и романтичны. Теперь же юноши
с девушками сходятся на почве комплексов и неустроенной жизни.
– Полный бред, – сказала миссис Хаббард.
Пуаро покачал головой:
– Почему бред? У них тоже есть нравственные устои, но беда в
том, что молодые ученые-правдолюбцы типа Колина видят вокруг одни только
комплексы и трудное детство своих подопечных и считают их жертвами.
– Отец Селии умер, когда ей было четыре года, – сказала
миссис Хаббард. – Она росла с матерью, женщиной глуповатой, но милой, и детство
у нее было вполне нормальным.
– Но у нее хватит ума не рассказывать этого юному Макнабу.
Она будет говорить то, что ему хочется услышать. Она слишком сильно в него
влюблена.
– Неужели вы верите во всю эту чушь, месье Пуаро?
– Я не верю в то, что у Селии «комплекс Золушки», равно как
и в то, что она воровала, не ведая, что творит. На мой взгляд, она крала, желая
привлечь внимание честного Колина Макнаба, и вполне в этом преуспела. Если бы
она была всего только хорошенькой, но застенчивой, обычной девушкой, он, скорее
всего, никогда не обратил бы на нее внимания. По-моему, – сказал Пуаро, –
девушка готова горы сдвинуть с места, лишь бы окрутить молодого человека.
