– Вы думаете, то, что я рассказала, важно?
– Не знаю, вполне может быть.
Какое-то время инспектор Шарп сидел задумавшись. Потом опять
вызвал Нигеля Чэпмена.
– Мисс Джин Томлинсон сделала весьма интересное заявление, –
сказал он.
– Да? И против кого же вас настраивала наша дорогая Джин?
Против меня?
– Она рассказала мне любопытную историю о ядах… связанную с
вами, мистер Чэпмен.
– Да вы что? Какое я имею отношение к ядам?
– Значит, вы отрицаете, что несколько недель назад держали
пари с мистером Бейтсоном, утверждая, что можете тайком ото всех раздобыть яд?
– Ах, вы об этом! – Нигеля внезапно озарило. – Да-да,
конечно! А я, признаться, совсем забыл, вот умора! Я даже не помнил, что Джин
была тогда с нами. А вы придаете значение нашему спору?
– Пока не знаю. Стало быть, мисс Томлинсон сказала правду?
– Ну конечно, мы тогда спорили. Колин с Леном рассуждали с
таким умным видом, ни дать ни взять великие специалисты. А я возьми и брякни,
что стоит чуть-чуть пошевелить мозгами, и любой дурак может достать яду – хоть
до отвала… Я сказал, что могу придумать три разных способа, как достать яды, и
докажу на деле, что не зря болтаю языком.
– И приступили к делу?
– Так точно, инспектор.
– И какие же методы вы разработали, мистер Чэпмен?
Нигель слегка наклонил голову набок.
– Вы хотите, чтобы я скомпрометировал себя перед лицом
закона? – спросил он. – Но тогда вы обязаны предупредить меня, что идет
официальный допрос.
– До этого пока не дошло, мистер Чэпмен. Но, разумеется, вам
незачем себя компрометировать, как вы изволили выразиться. Вы вправе не
отвечать на мои вопросы.
– Да нет, я, пожалуй, лучше отвечу. – Нигель явно обдумывал,
как ему поступить; на его губах играла слабая улыбка. – Конечно, – сказал он, –
мои действия были противозаконны. И если вы сочтете нужным, вы вполне можете
привлечь меня к ответственности. Но с другой стороны, вы расследуете убийство,
и если история с ядами имеет какое-то отношение к смерти бедняжки Селии, то,
наверное, лучше рассказать вам правду.
– Вы рассуждаете весьма здраво. Так какие же три метода вы
разработали?
– Видите ли, – Нигель откинулся на спинку стула, – в нашей
прессе часто появляются сообщения о том, что сельские врачи ездят по своему
округу, осматривая пациентов, и по дороге теряют ядовитые лекарства. Это может
привести к трагическим последствиям, предупреждают газеты.
– Так…
– Ну вот мне и пришла в голову одна простая мысль: надо
отправиться в деревню и, когда местный лекарь будет объезжать своих подопечных,
следовать за ним как тень, а при удобном случае заглянуть к нему в чемоданчик и
позаимствовать нужное лекарство. Ведь чемоданчик нередко оставляется в машине –
не на всякого больного врач будет тратить лекарства.
– И что дальше?
– Да, собственно говоря, ничего. Это и был способ номер
один. Сначала я охотился за одним врачом, потом за другим и наконец напал на
растяпу. И достать яд оказалось проще пареной репы. Он оставил машину за
фермой, в совершенно безлюдном месте. Я открыл дверцу, порылся в чемоданчике и
выудил оттуда упаковку гиосцина.
– Ясно. А второй яд?
– Достать его мне помогла сама Селия. Невольно, конечно. Она
была – я вам уже говорил – туповата и не заподозрила подвоха. Я заморочил ей
голову всякими латинскими названиями, а потом спросил, умеет ли она выписывать
рецепты как настоящие доктора. «Выпиши мне, например, – сказал я, – настойку
наперстянки». И она выписала, святая простота.
Так что мне осталось лишь разыскать в справочнике фамилию
врача, живущего на окраине Лондона, и поставить его инициалы и неразборчивую
подпись. После чего я отправился с рецептом в одну из центральных аптек, где
фармацевты не знают этого врача, и мне спокойно продали нужное лекарство.
Наперстянку прописывают в больших дозах при сердечно-сосудистых заболеваниях, а
рецепт у меня был на бланке отеля.
– Весьма остроумно, – сухо заметил инспектор Шарп.
– Я чувствую по вашему тону, что мне не миновать тюрьмы! Вы
так сурово со мной говорите!
– Расскажите о третьем способе.
Нигель долго молчал, а потом сказал:
– Но я хочу сначала узнать, в чем меня можно обвинить?
– Первый метод, когда вы «позаимствовали» таблетки из
чемоданчика, квалифицируется как воровство, – сказал инспектор Шарп. – А
подделка рецепта…
– Но какая же это подделка? – перебил его Нигель. – Я ведь
не наживался на фальшивых рецептах, да и подписи, строго говоря, не подделывал.
Сами посудите, если я пишу на рецепте «Х.Р. Джеймс», я же не подделываю подпись
какого-то определенного человека. – Он улыбнулся недоброй улыбкой.
– Понимаете, к чему я клоню? Меня голыми руками не возьмешь.
Если вы решите ко мне прицепиться, я буду защищаться. Но с другой стороны…
– Что «с другой стороны», мистер Чэпмен?
Нигель воскликнул неожиданно страстно:
– Я – противник насилия! Противник жестокости, зверства,
убийств! Какому подлецу пришло в голову убить бедняжку Селию! Я очень хочу вам
помочь, но как? От рассказа о моих мелких прегрешениях, наверное, мало толку.
– Полиция имеет довольно большую свободу выбора, мистер
Чэпмен. Она может квалифицировать определенные поступки как… м-м…
противозаконные, а может отнестись к ним как к безобидным шалостям,
легкомысленным проделкам. Я верю, что вы хотите помочь найти убийцу девушки.
Так что, пожалуйста, расскажите о вашем третьем методе.
– Мы подошли к самому интересному, – сказал Нигель. – Это
было, правда, более рискованно, зато в тысячу раз интереснее. Я бывал у Селии в
аптеке и хорошо там ориентировался.
– Так что «позаимствовать» флакончик из шкафа не составило
для вас труда?
– Нет-нет, вы меня низко цените! Такой способ слишком
примитивен. И потом, если бы я действительно замыслил убийство, то есть украл
бы яд, чтобы действительно кого-то прикончить, меня наверняка бы нашли. А так я
не показывался в аптеке примерно полгода и был вне подозрений. Нет, план у меня
был другой: я знал, что в пятнадцать минут двенадцатого Селия идет в заднюю
комнату пить кофе с пирожными. Девушки ходят пить кофе по очереди, по двое. Я
знал, что у них появилась новенькая, которая не знает меня в лицо. Поэтому я
подгадал, когда никого, кроме нее, не было, нацепил белый халат, повесил на шею
стетоскоп и заявился в аптеку. Новенькая стояла у окошечка, отпускала клиентам
лекарства. Войдя, я прямиком направился к шкафу с ядами, взял флакончик,
обогнул шкаф, спросил девушку: «В какой у нас концентрации адреналин?» Она
ответила, я кивнул, потом попросил у нее пару таблеток вегенина, сказав, что я
со страшного похмелья. Она была абсолютно уверена, что я студент-практикант или
учусь в ординатуре. Это были детские шуточки. Селия так и не узнала о моем
визите.
