— Нет. Я побежал за ним, но он сел в машину и уехал.
— А машину ты разглядел?
— Нет.
— Может, коричневая?
— Син, ну не знаю я. Было темно, и машина темная.
— Тогда она вполне могла быть коричневой.
— Да, она могла быть коричневой. Но также темно-синей или черной.
— Готова поспорить, это тот же человек. Который проезжал мимо нас с Грейс, когда мы шли в школу.
— Я поговорю с соседями, — пообещал я.
Я умудрился поймать соседей с обеих сторон до того, как они ушли на работу, и спросил, видели ли они кого-нибудь возле своего дома вчера ночью и вообще замечали ли что-нибудь подозрительное. Никто ничего не видел.
Но я все равно позвонил в полицию, на тот случай если кто-то с нашей улицы сообщал о чем-то из ряда вон выходящем за последние несколько дней, и оператор сказал:
— Ничего особенного, хотя, подождите, кто-то звонил позавчера насчет весьма странной вещи.
— Какой? — спросил я. — Что это было?
— Кто-то позвонил насчет странной шляпы в их доме. — Полицейский рассмеялся. — Сначала я решил, что речь идет о кляпе, но нет, то была шляпа.
— Не берите в голову, — посоветовал я.
Прежде чем я ушел в школу, Синтия сказала:
— Я бы хотела навестить Тесс. Мы, конечно, недавно у нее были, но если вспомнить, что ей пришлось пережить в последнее время…
— Чудесная мысль, — согласился я. — Почему бы нам не съездить к ней завтра вечером? Мы могли бы сходить в кафе-мороженое или еще куда-нибудь.
— Я ей позвоню, — пообещала Синтия.
В школе я застал Ролли, который полоскал кружку в учительской, чтобы налить в нее на редкость омерзительный кофе, которым нас снабжали.
— Как дела? — спросил я, подходя к нему сзади.
— Господи! — подпрыгнул он.
— Как дела? — сделал я еще одну попытку.
Ролли пожал плечами. Он казался рассеянным.
— Как обычно. А у тебя?
Я вздохнул.
— Вчера вечером кто-то стоял и таращился на мой дом, а когда я попытался выяснить, кто это, убежал. — Я отпил глоток кофе, который только что налил. Вкус был мерзкий, но поскольку кофе уже остыл, это не играло особой роли. — У нас что, контракт на поставку кофе с сантехнической компанией?
— Кто-то следил за твоим домом? — переспросил Ролли. — Как ты думаешь, что он там делал?
Я пожал плечами:
— Понятия не имею. Но мы сегодня ставим щеколды на двери. Похоже, как раз вовремя.
— Неприятно, — заметил Ролли. — Может, какой-нибудь воришка бродит по улице и смотрит, кто забыл закрыть гараж, чтобы что-нибудь стащить.
— Возможно, — согласился я. — Так или иначе, новые замки не самая плохая идея.
— Верно, — кивнул Ролли и немного помолчал. — Я подумываю, не уйти ли на пенсию пораньше.
Значит, обо мне разговор закончен.
— Мне казалось, ты решил остаться по крайней мере до конца учебного года.
— Да, конечно, но вдруг я перекинусь? Тогда им придется кого-нибудь быстро подыскивать, так? И пенсия уменьшится всего-то на несколько долларов. Я уже готов переехать, Терри. Руководить школой, работать в школе — теперь ведь все не так, как раньше, ты согласен? Я знаю, у тебя всегда были крутые ребята, но сейчас все куда хуже. Они вооружены. Их родителям на них плевать. Я отдал этой системе сорок лет, но теперь все, ухожу. Мы с Миллисент продаем дом, какие-то деньги кладем в банк и едем в Бредентон, возможно, там мое давление понизится.
— Сегодня ты действительно выглядишь напряженным. Может, тебе пойти домой?
— Я в порядке. — Он помолчал. Ролли не курил, но сейчас выглядел как курильщик, страстно мечтающий затянуться. — Миллисент уже ушла на пенсию. И меня ничто не останавливает. Ведь никто из нас не становится моложе, верно? Никогда не знаешь, сколько тебе еще осталось. Сейчас ты здесь, а через минуту тебя уже нет.
— Кстати, — сказал я, — ты мне напомнил.
— Что?
— Насчет Тесс.
Ролли мигнул.
— Что насчет Тесс?
— Выяснилось, что у нее все нормально.
— Что?
— Они еще раз сделали анализы, и первоначальный диагноз оказался ошибочным. Она не умирает. С ней все хорошо.
Ролли обалдело смотрел на меня:
— Ты это о чем?
— Я говорю тебе, что с ней все в порядке.
— Но, — сказал он медленно, словно не мог осмыслить мои слова, — врачи уверили ее, что она умирает. А теперь говорят, что ошиблись?
— Знаешь, — заметил я, — эти новости плохими не назовешь.
Ролли снова моргнул.
— Нет, разумеется. Замечательные новости. Гораздо лучше, чем сначала получить хорошие, а потом плохие.
— Наверняка.
Ролли взглянул на часы:
— Слушай, мне пора идти.
Мне тоже было пора. Мой творческий урок начинался через минуту. В последний раз я велел им написать письмо незнакомому человеку и рассказать, не важно, существует он на самом деле или нет, о том, чего никому другому они рассказать не решались.
— Иногда, — сказал я им, — куда легче поведать незнакомцу что-то очень личное. Как будто это менее рискованно — открыться перед тем, кто вас не знает.
Когда я спросил, не хочет ли кто-нибудь попробовать, к моему изумлению поднял руку Бруно, наш классный клоун.
— Бруно?
— Да, сэр. Я готов.
Бруно никогда не выступал добровольцем. Я заподозрил недоброе, но все равно был заинтригован.
— Ладно, слушаем тебя.
Он открыл свой блокнот и начал:
— Дорогой Пентхаус…
— Стоп, — остановил я. В классе уже смеялись. — Предполагалось, что ты пишешь письмо человеку, которого не знаешь.
— Я не знаю никого, кто бы жил в пентхаусе, — заявил Бруно. — И сделал то, что вы велели. Написал о том, о чем бы больше никому не сказал. Во всяком случае, не своей маме.
— Твоя мама — та дама, которая проглотила арбуз, — вякнул кто-то из класса.
— Тебе хочется, чтобы твоя мама тоже так выглядела, — парировал Бруно, — а не как фотокопия чьего-то зада.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
— Нет, подождите, — сказал Бруно. — Дорогой Пентхаус. Хочу рассказать тебе о случае, происшедшем с моим близким другом, которого я далее буду называть мистер Джонсон.
Мальчишка по имени Райан едва не свалился со стула от смеха.
Как обычно, Джейн Скавалло сидела в конце класса, скучающе смотрела в окно, короче, вела себя так, будто все происходящее ниже ее достоинства. Возможно, сегодня она права. Джейн словно бы предпочитала быть в любом другом месте, но не здесь, и если бы я в этот момент взглянул в зеркало, то увидел бы на своем лице точно такое же выражение.
