Доктор смотрел, как солнце сияет на змеиной коже и каждая чешуйка переливается филигранным блеском, словно в волшебном калейдоскопе. В Теннесси не было королевских аспидов. Они водились на юге в Миссисипи или на востоке в Северной Каролине. Во время долгих прогулок по окрестностям Джексона доктор встречал их уже три или четыре раза. Он считал их одним из тайных сокровищ этого богатого на яды штата.
Тело змейки сверкало на его руке, точно жидкая восьмерка – живой символ бесконечности. В общине его приемного отца рептилий принимали за исчадий ада, но сам Элдон носил на цепочке изображение двух аспидов, обвитых вокруг кадуцея, и считал, что этот древний символ куда лучше отражает их истинную природу. Для античных врачей змеи воплощали целительную силу, ведь их способность сбрасывать кожу казалась признаком обновления и возрождения. Разумеется, если бы греки знали микробиологию, они нашли бы гораздо более глубокие связи между змеями и скрытым механизмом жизни. Однако даже древние понимали, что в змеях заключен вечный парадокс лечебных средств: то, что помогает в малых дозах, убивает в больших. Доктор поднял аспида к лицу и глубоким баритоном пропел строчку Стинга, повторившего слова Овидия: «Как нам узнать, где яд, а где лекарство…» Потом громко рассмеялся, открыл брезентовую сумку, осторожно положил внутрь змею и застегнул «молнию».
Направляясь на дальнюю опушку, где стоял его автомобиль, доктор Тарвер чувствовал, что радость переполняет его через край. Последняя находка явилась настоящим подарком судьбы. Американцы живут в вечном страхе, но они не подозревают, что всегда, днем и ночью, находятся всего в двух шагах от смерти. Если хочешь найти смерть, не надо отправляться в далекое путешествие.
Просто стой и жди, когда она придет сама.
Доктор Тарвер ехал в лабораторию по Пятьдесят пятой автостраде, огибая по восточной стороне главный офисный массив, окружавший купол городского капитолия. Слева над скоплениями невысоких зданий торчал деловой центр «Эм-Саус». Его взгляд скользнул по черно-синим окнам шестнадцатого этажа вплоть до углового офиса. Пять лет Элдон практически ежедневно проделывал этот путь и всегда проверял знакомые окна. Но лишь сейчас на солнце серебряным маяком вспыхнула алюминиевая фольга – сигнал тревоги, который он придумал много лет назад.
У доктора сдавило грудь, и дыхание стало неровным. Конечно, у них и раньше возникали неурядицы – мелкие сбои в работе и недоразумения со связью. Но они еще ни разу не прибегали к данному знаку. Он означал серьезную проблему. Элдон нарочно предложил такой примитивный способ, подражая действиям разведчиков. Если тебе угрожает реальная опасность или тем более провал, нет ничего хуже, чем обычные средства коммуникации. Алюминиевая фольга – не телефон, не компьютер и не бумага. Она ни с кем не связана, ее нельзя проследить. Никто не докажет, что это вообще сигнал. Даже управление национальной безопасности не может проконтролировать каждый участок земли, откуда видно блестящее окно. Да, фольга – хорошая идея. Так же как заранее обусловленная встреча. Эндрю Раск знал, куда ехать; вопрос в том, не приведет ли он за собой «хвост»?
Ясно, что за сигналом тревоги стоит чье-то опасное вмешательство. Но чье? Полиции? Или ФБР? По большому счету – безразлично. Уничтожить источник риска – вот первое, что приходило в голову. Только Эндрю Раск знает о нем и его работе. Если на него надавят, он расколется.
Адвокат считал себя сильным человеком, и, вероятно, так оно и было – по нынешним стандартам. Но современные яппи понятия не имеют, что такое настоящие мужество и сила. У них нет твердой опоры под ногами. Едва увидев кусок фольги, Элдон начал мысленно подыскивать себе удобное местечко рядом с ежедневным маршрутом Раска, откуда можно легко влепить ему в мозги крупнокалиберную пулю. Только так он обеспечит собственную безопасность. Правда, убив Раска, Элдон никогда не узнает, что им угрожало. Кроме того, сразу придется покинуть страну, а доктор Тарвер пока к этому не готов. У него здесь еще есть кое-какие важные дела.
Доктор покосился на стоявшую рядом брезентовую сумку. Место встречи находилось в тридцати милях отсюда. Успеет ли он завезти птиц в лабораторию? И следует ли вообще встречаться с Раском? «Да, – подсказывала интуиция. – Ни одна из смертей пока не вызвала подозрения полиции. Все тихо и спокойно». Их встреча безопасна. Никто не поймает его в ловушку.
Неожиданно ему в голову пришла другая мысль. А если Раск выставил фольгу в качестве приманки? Если его арестовали и он пытается выторговать себе поблажки, выдав сообщника? Тогда в лаборатории доктора уже поджидают копы. В конце концов, в потере птиц нет ничего страшного. Вирус западной нильской лихорадки часто ведет себя непредсказуемо, варьирует внутри популяции больных в зависимости от их физического состояния, перекрестного иммунитета и иных факторов. Все выгоды от проведенных тестов ничего не стоят по сравнению с опасностью ареста. Доктор Тарвер резко крутанул руль, свернул с Пятьдесят пятой автострады на Нортсайд-драйв и снова вернулся на главное шоссе, но уже в южном направлении.
А как насчет королевского аспида? Доктор не хотел выбрасывать его вместе с птицами. Придется отвезти змею на место встречи. Или лучше поступить так же, как в тот раз, когда у него вытащили из автомобиля кейс? После кражи он нарочно поставил незапертую машину в дальней части стоянки и положил на заднее сиденье дорогую сумку. Обнаглевший вор клюнул на приманку уже через тридцать минут. Доктор Тарвер часто представлял выражение лица воришки, когда тот жадно распахнул сумку, предвкушая найти там какой-нибудь соблазнительный трофей, а обнаружил только свернутый жгут из змеиной кожи и пару ядовитых клыков. «Мгновенная карма, идиот…»
Элдон довольно улыбнулся себе в бороду. Забавно, как в совсем далеких с виду событиях со временем проявляется скрытая связь. Вероятно, алюминиевая фольга и королевский аспид являются звеньями одной загадочной цепи. И блестящая змея каким-то образом решит проблему, связанную с блеском фольги.
Доктор расстегнул сумку и подождал, пока из нее не вылезла желтая головка. Автомобиль успел промчаться десять миль. Когда вслед за желтой полосой появилась красная, доктор Тарвер зажал голову змеи между большим и указательным пальцами и вытащил ее из сумки. Королевские аспиды очень красивы и часто кусают детей, которых так и тянет взять их в руки. Не будь эти твари столь скрытны от природы, детских смертей на американском Юге стало бы гораздо больше.
Мгновение змея висела неподвижно, потом опять обвилась вокруг его руки. По нервам доктора пробежала дрожь наслаждения. В отличие от других возбуждающих средств прикосновение змеиной чешуи к его голой коже никогда не теряло своей силы. В такие минуты Элдон снова превращался в маленького мальчишку, которому дали подержать настоящее оружие. Его захлестывало пьянящее чувство власти, точно он сжимал в руках саму смерть – чужую и свою.
Доктор Тарвер мчался на юг, ощущая себя в двух шагах от вечности.
Глава 9
Крис не смог заснуть даже после трех порций водки. К пяти утра он сдался. Выбравшись из постели, оделся, пошел в гараж, погрузил велосипед на крышу пикапа и проехал двадцать миль на север. Небо над головой было еще темным, когда он подкачал шины своего легкого «трека» и покатил по блекло-серой полосе пригородного шоссе.
