– Какого черта она делает? – воскликнул он. – Зачем отправила это письмо?
«Она пытается спровоцировать меня. Бросить камешек в чащу, чтобы выманить дичь. Значит, кто-то следит за мной и смотрит, куда я побегу. Ждет, что я выведу их на след».
– Держи себя в руках, – пробормотал он. – Не дергайся.
Минуту он размышлял, не отправить ли Тарверу еще один условный знак – рекламу виагры. Доктор наверняка получит ее менее чем через час и заедет в загородный клуб, где Раск всегда оставлял ему информацию по своим клиентам. «Аннандейл» – надежное место, чтобы отважиться на риск и встретиться там с Тарвером. Проблема в том, что Раск не мог предугадать его реакцию. Нет, лучше подождать и тщательно все обдумать. Если Алекс Морс работает при полной поддержке ФБР, вряд ли они сумеют укрыться от нее в загородном клубе.
– Не дергайся, – повторил он и добавил: – «Есть ли у тебя терпение, чтобы ничего не делать»?
Раск не особенно любил восточных мудрецов, но в колледже прочел «Дао Дэ-цзин» – главным образом чтобы угодить своей подруге англичанке, – и эта фраза запала ему в душу. Конечно, лучше «ничего не делать», когда твой противник может совершить крупную ошибку или уже совершил ее. Но Алекс Морс до сих пор не совершала ошибок.
– Насколько я знаю, – вздохнув, протянул Раск.
Адвокат снял трубку и набрал номер детективного бюро, куда иногда обращался по делам. Эти парни дорого брали за услуги, зато среди них имелись бывшие правительственные агенты. Кто-то работал в налоговой службе, другие в УБН или БАТО,
[27]
а самые высокооплачиваемые в прошлом числились сотрудниками ФБР.
– Пора выяснить, что за птица эта Алекс Морс, – пробормотал Раск.
Крис находился в смотровой комнате и исследовал простату, когда к нему заглянула Джейн и сказала, что звонит доктор Конноли. Он стянул перчатки, поспешил в свой офис и взял трубку.
– Питер? Это Крис Шепард.
– О, привет! Сколько мы не виделись, лет семь?
– Больше.
– В последний раз, когда я о тебе слышал, ты изображал Альберта Швейцера в дельте Миссисипи.
– Мимолетный эпизод.
– Я так не думаю.
– Как жена, Питер?
– У Анны все в порядке. А дочка в следующем году поступает в Университет Виргинии.
– Господи, она уже такая взрослая?
– Нет, это я уже такой взрослый. Что там насчет намеренно вызванных опухолей? Я прослушал твое сообщение. Ты что, перешел с документального кино на фильмы ужасов? Или у вас произошло убийство?
– Если честно, Питер… я не могу об этом говорить.
Возникла пауза, потом Конноли произнес:
– Ладно, я тут за обедом кое-что обдумал. Ты готов?
– Да.
– Если говорить о химических веществах, множественная миелома может возникать под действием многих канцерогенов. Более всего опасны гербициды. Но в этом случае инкубационный период развития болезни составляет двадцать лет. Токсины работают быстрее, зато они легко отслеживаются с помощью газовой хроматографии или масс-спектрометра. Спецы из отдела криминалистики раскусили бы данный фокус за пять минут.
– Боюсь, это они только на телевидении такие мастера. А в реальной жизни все иначе.
– Не пойму, во что ты вляпался, Крис? Подобное не делается на домашней кухне. Или даже в обычной лаборатории.
– Надеюсь, ты прав, – отозвался Крис, не ответив на вопрос.
– Вторая возможность – это, конечно, радиация, – продолжил Конноли. – С ее помощью легко вызвать лейкемию.
– Но ведь тогда останутся следы?
– Не обязательно.
Крис почувствовал странную тяжесть в сердце.
– Рентгеновские лучи создают разнообразные побочные эффекты, так что о них можно забыть. Гранулы для лучевой терапии могут вызвать ожоги, кожные опухоли и тошноту. Однако некоторые альфа-излучатели опасны даже в микродозах. Любой контакт с ними смертелен.
– Неужели?
Крис схватил авторучку и стал записывать.
– Разумеется, это знают лишь хорошие специалисты. Но самый интересный вариант даже не гранулы.
– А что?
– Против некоторых болезней мы применяем облученные жидкости с очень быстрым периодом полураспада. От двадцати четырех до сорока восьми часов.
По спине Криса пробежал холодок.
– Например, против рака щитовидной железы мы вводим в кровь радиоактивный йод. Тот накапливается в железе, убивает раковые клетки и безвредно выводится из организма. В принципе, если человек разбирается в подобном, он может вызвать опухоль и не оставить следов.
Крис быстро писал в блокноте, зная, что у Конноли мало времени.
– Продолжай.
– Мне известен случай, когда в Африке пытались убить человека с помощью радиоактивного таллия. Радиация разложила таллий на микрочастицы, они разошлись по телу. Парень едва не умер, но в последний момент его доставили к нам. Лучшие врачи боролись за него неделю. Он выжил только потому, что вовремя попал в наш центр. И я очень сомневаюсь, что в другом месте кто-нибудь сумел бы определить причину смерти.
– Впервые слышу. Я полистал свои учебники по онкологии, но не нашел ничего похожего.
– В учебниках не все пишут, Крис. Вообще, если бы я захотел заразить кого-нибудь раком без малейшего риска быть пойманным, то выбрал бы один из двух путей. Первый – вирусы.
– Я уже думал об этом, но у меня не хватает информации.
– Придется подождать какое-то время, прежде чем жертва умрет.
– Фактор времени не самый главный.
– Так вот, Т-лимфотропный вирус человека вызывает по крайней мере одну форму лейкемии. Саркома Капоши, которую связывают с ВИЧ-инфекцией, обусловлена герпесом восьмого типа. Вирус Эпштейна–Барра отвечает за лимфому Беркитта, а папилломавирус человека – за рак шейки матки. Вероятно, герпес влияет и на множественную миелому. Полагаю, в ближайшие десять лет мы обнаружим, что вирусы причастны ко всем видам онкологических заболеваний с неустановленной этиологией. И не только онкологических.
Крис лихорадочно стенографировал слова Конноли и одновременно говорил в трубку, чтобы удержать его у телефона:
– Я слышал, что один из вирусов герпеса связан с рассеянным склерозом.
– Да, шестого типа, – отозвался Конноли. – Есть данные, что вирусные компоненты задействованы и в диабете. Но вернемся к раку. Нет сомнений, что вирусы могут вызывать опухоли. Однако отсюда еще не следует, что это простой процесс. Миллионы женщин являются носителями папилломавируса, но далеко не у всех развивается рак шейки матки. Если вы просто заразите кого-то онкогенным ретровирусом, от этого не будет толку. Вам придется решать более сложные задачи. Например, как отключить действие генов, подавляющих опухоли, или стимулировать рост клеток. Здесь нужны серьезные исследования.
