От полученной информации у Криса закружилась голова.
– Значит, мы говорим о том, что не под силу современным технологиям?
– Вовсе нет. Я сам проделывал такое в своей лаборатории.
– Что?
– Да, звучит странно, но мы занимались этим. Я собирался разобраться в причинах хронической миелогенной лейкемии, и мы придумали что-то вроде генной терапии. Присоединили к ретровирусу ген, индуцирующий лейкемию, и заразили им мышь. Канцероген внедрился в ее геном, и через неделю она заболела лейкемией.
У Криса перехватило дыхание. Помолчав, он спросил:
– Это был экземпляр с ослабленным иммунитетом?
– Нет. Абсолютно здоровая особь.
– Господи, Питер!
– Что?
– Ты убил мышь с помощью рака!
– Да. Но когда-нибудь это спасет тысячи человеческих жизней.
– Нет, я о другом. Значит, то, о чем я писал тебе в сообщении… возможно!
– Теоретически – вполне.
– А практически?
Конноли сделал паузу, чтобы взвесить свой ответ.
– Если поставить опыты на приматах или, не дай Бог, на людях, – да, и практически тоже.
Крис крепко стиснул трубку в руках.
– Пожалуй, тут есть повод для беспокойства, – продолжил Конноли, – но подобные исследования стоят миллионы долларов, и обычному убийце они не по плечу. Не говоря уже о том, что в таких вещах разбираются лишь крупные специалисты.
– Но если преступник пользуется данным методом, он может быть уверен, что его не разоблачат?
В голосе Конноли прозвучал профессорский холодок:
– Крис, если бы я намеревался использовать подобную технологию, то мог бы убить кого угодно, не опасаясь, что меня разоблачат даже величайшие криминалисты в мире. Я мог бы явиться в суд с повинной, и все равно бы они ничего не доказали.
У Криса задрожали руки.
– Слушай, – сказал Конноли, – но ты ведь не думаешь…
– Я не знаю, Пит. Ты упомянул, что есть два пути?
– Да. Второй сценарий выглядит еще более пугающим, поскольку не требует больших затрат. Все, что для него нужно, – врач-гематолог или онколог с моралью доктора Менгеле. Достаточно немного модифицировать трансплантацию костного мозга. Взять у пациента клетки костной ткани, облучить их в лаборатории – или обработать как-то иначе – и снова поместить в организм человека.
– И какой будет результат?
– Именно такой, как ты говорил. Костная ткань превратится в фабрику по производству опухолей. В том числе всех видов рака крови.
– И никто не сумеет ничего доказать?
– Если только ты сам в этом не признаешься.
– Господи Иисусе! – Крис обдумывал его слова. – Для этого годятся только клетки костной ткани? Или можно использовать более распространенный материал?
– Наверное, сгодятся и обычные живые клетки с тем же набором ДНК, что у пациента. Например, корешки волос или соскоб со слизистой. Но костная ткань – самый лучший вариант.
Крис почувствовал, что получил слишком много сведений, чтобы как следует переварить их.
– Питер, ты можешь что-нибудь сказать об отделах гематологии и онкологии в университетском медицинском центре? Кто там тебя заменил?
– Я мало что знаю. Миновало уже восемь лет. Меня быстро перевели, и я оставил Алана Бенсона в качестве заместителя, пока не изберут нового шефа.
– Да, помню.
– Теперь там отличная больница с новейшим оборудованием. Отделение гематологии возглавляет Пирсон. Он перебрался туда из Стэнфорда, где руководил каким-то важным проектом. Сейчас они делают отличную программу по пересадке костного мозга, но статус национального центра им пока не светит, а это всегда было моей мечтой.
– Ты знаешь там людей, которые работают над тем, о чем мы говорили?
– Ты имеешь в виду ретровирусы? Или пересадку костных тканей? Радиацию?
– Все вместе.
– Не слышал, чтобы там велись какие-либо исследования по ретровирусам, но тебе лучше обсудить это с кем-нибудь другим. Например, с Эйджитом Шандреказаром. Он первоклассный вирусолог, и я рад, что мне довелось с ним поработать. Был еще ученый широкого профиля… я поручал ему сложные задания по гистологии и культуре тканей. Его звали… Тарвер. Элдон Тарвер. Я не знаю, где он сейчас.
– Понятно.
Крис услышал женский голос.
– Ладно, дружище, меня уже зовут. Я тебе чем-нибудь помог?
– Ты меня просто поразил.
– Зачем тебе это нужно?
– Если один мой друг окажется прав, я подкину тебе интересную историю, о которой можно будет написать в журналах.
Конноли рассмеялся.
– Всегда рад. Это помогает увеличить финансирование на науку.
Крис повесил трубку и просмотрел свои записи. Зря он не поверил Алекс. Разумеется, ей не хватало медицинского образования, но она опиралась на факты и пришла к неожиданным, но вполне правдоподобным выводам. А Крис отверг ее идеи, как узколобый профессионал. Он чувствовал себя одним из тех надутых французских докторов, которые смеялись над Пастером, когда тот доказывал, что сибирская язва вызывается бактериями. Но Крис не собирался следовать их примеру. Как только он убеждался в своей ошибке, то становился ярым приверженцем истины. А здесь на кону стоит его жизнь.
Глава 28
Алекс сидела перед столом заместителя директора ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия. Заместителей было два – одного из них Алекс считала своим другом, а на второго смотрела как на заклятого врага.
Тот, на кого она сейчас смотрела, являлся ее врагом.
В ФБР Марк Додсон сразу проявил себя как прирожденный бюрократ. Он почти не занимался «полевой» работой, потому что с самого начала нацелился на руководящие места. Ловко используя свои многочисленные связи, он легко проник в коридоры власти и сделал беспрецедентно быструю карьеру кабинетного начальничка. Его способность к компромиссам и интригам пришлась как нельзя кстати в чиновничьих кругах столицы, очень скоро превратив Додсона в прожженного администратора, которого не волновало ничего, кроме собственной карьеры. Нынешняя должность говорила сама за себя – он был заместителем директора по административным вопросам.
Алекс Морс он невзлюбил с первых дней ее работы в Вашингтоне. Она понятия не имела почему – в «придворной» атмосфере столичной штаб-квартиры подобные вопросы никто не задавал. После ее прокола в Федеральном резервном банке Додсон сделал все, чтобы уволить Алекс с работы, и если бы не вмешательство сенатора Кларка Кэлверта, верного союзника, ему бы наверняка это удалось. Но сейчас на чудесное спасение рассчитывать не приходилось, и винить в этом было некого, кроме самой себя. Додсон с нескрываемым удовлетворением смотрел на Алекс Морс из-за стола.
