– Геройствуешь? – спросил Уоррен.
– Я не герой. Просто мне не безразлично, что произойдет с твоей семьей. Не хочу, чтобы люди увидели ваши фотографии на передней полосе завтрашней газеты рядом с репортажем о страшной трагедии. Не хочу, чтобы каждый мудак в городе говорил: «Надо же! Кто бы мог подумать!»
Рот Уоррена скривился в улыбке, но взгляд по-прежнему был серьезен.
– Давай выпустим детей.
Полуулыбка исчезла.
– Уоррен, ребенок, которого я ношу, твой, – сказала Лорел, отведя взгляд от Дэнни. – Я знаю. Это единственный луч надежды во тьме, окутавшей твою жизнь.
Дэнни испытующе посмотрел на Лорел, но ничего в ее лице не говорило, что она лжет. Может, она и вправду забеременела от Шилдса.
– Я же говорил тебе, этого не может быть.
– Ты сказал «вряд ли», а не «невозможно».
Шилдс посмотрел на пол, затем – на револьвер. Лорел играла в опасную игру.
– Ведь это возможно? – тихо спросила она. – Существует такая вероятность?
– Наверное, – прошептал Уоррен. – Но если это так… Я даже не знаю, сможешь ли ты оставить ребенка. Мои клетки разрушены гормонами и химиотерапией, и риск врожденных дефектов слишком высок…
– Мне плевать, – произнесла Лорел с такой решимостью, что Дэнни ей поверил. – Если ты умираешь, мы должны рискнуть. Ты будешь жить ради того, чтобы увидеть ребенка!
Дэнни не знал, искренна ли она, но в ее глазах сверкала уверенность, а слова звучали правдиво.
Лицо Уоррена блестело от слез. «Может, он наконец смягчился», – подумал Дэнни. Вдруг надежды на что-нибудь светлое перед смертью окажется достаточно, чтобы вытащить Шилдса из кошмара, в котором он так долго жил? Дэнни уповал на то, что шериф Эллис слушает этот разговор – и держит Рэя Брина на коротком поводке.
Уоррен вытер глаза и посмотрел на Лорел:
– Я хочу, чтобы ты сделала анализ крови. Согласна?
Лорел кивнула, но Дэнни видел, что она испугалась.
– ДНК-тест? – спросил Дэнни, думая, что, судя по всему, Шилдс уже не считает смерть единственным выходом.
– Нет, займет слишком много времени. Майк Кауфман может прийти сюда и взять кровь на анализ, а в лаборатории клиники его сделают за полчаса.
У Дэнни закружилась голова.
– Ты имеешь в виду прямо сейчас?
– А почему бы и нет? Кауфман живет рядом, на Сагамор-стрит.
– Уоррен… у нас нет времени.
– Почему?
– Потому что парни на улице вот-вот разнесут ваш дом на куски. Ты хочешь, чтобы они сидели и ждали, пока ты проведешь самодеятельный тест на отцовство?
– Не понимаю, почему это так сложно. Тогда бы все решилось.
– На каком она месяце? – поинтересовался Дэнни. – Как вообще ввести иглу в плод без ультразвука, или чего там еще?
– Если бы ты на самом деле меня любил, тебе было бы все равно, от кого я беременна, – произнесла Лорел с такой силой, что мужчины обернулись.
Уоррен ошеломленно открыл рот.
Дэнни не мог понять, зачем она это сказала. Может, у нее есть предсмертное желание? Просить мужчину признать ребенка, которого жена зачала от другого… нет, это уж слишком. Или нет?
– Ты не знаешь, что такое любовь, – обвиняюще произнес Уоррен. – Теперь я вижу.
– Наоборот, – возразила Лорел. – Это ты не имеешь понятия о любви.
Дэнни лихорадочно пытался увести разговор в другую сторону, как вдруг бесплотный голос сообщил:
– Мерлин узнал пароль! Это волшебство!
Дэнни едва не подпрыгнул от неожиданности и подумал, что в дом проник кто-нибудь еще из ПТР. Но выстрелов не последовало, и тогда он решил, что Грант играет на компьютере. Однако, увидев лицо Лорел, понял, что ошибся. Она была в ужасе.
Победный звук фанфар эхом разнесся по дому, и голос еще раз повторил:
– Мерлин узнал пароль! Это волшебство!
Лицо Уоррена сияло, вся его усталость как будто испарилась.
– Все в кабинет! – скомандовал он.
Размахивая револьвером, он подтолкнул Дэнни к задней двери в свой кабинет. Дэнни не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он шагнул вперед, и вдруг в его памяти всплыли слова Уоррена: «Я включил другой компьютер». – «Что вы хотите узнать?» – «Имя, Дэнни». – «Имя?» – «Того парня, который трахал мою жену. Вернее, до сих пор трахает».
Дэнни остановился в дверях кабинета, его сердце бешено колотилось. «Мое имя вот-вот высветится на мониторе…»
– Уоррен, если мы войдем, кого-нибудь точно убьют. Нас увидят на тепловизионных камерах и начнут стрелять.
– По крайней мере я умру, зная правду.
Уоррен протиснулся мимо Дэнни, волоча за собой Лорел. Когда он втаскивал ее в кабинет, она задела Дэнни, и тот почувствовал до боли знакомый аромат ее тела.
– Ты не успеешь даже посмотреть на экран! – воскликнул Дэнни.
– Можешь идти, майор. Но Лорел останется. Все события сегодняшнего дня вели к этой минуте.
Дэнни не мог бросить Лорел. Он шагнул в кабинет, но постарался сделать так, чтобы шериф и его люди знали, что происходит.
– Если ты по-прежнему хочешь совершить самоубийство – дело твое. Но я считаю, что тебя еще рано хоронить. Может, пока я с тобой, стрелять не будут.
Увидев, что Дэнни никуда не уходит, Уоррен жестом велел ему встать у дальней стороны стола, напротив компьютерного кресла, обращенного к монитору. Шилдс поставил жену справа от себя – между креслом и окном – и сел за компьютер. Теперь Лорел загораживала его: на экране тепловизионной камеры их фигуры сливались в одну. «Может, Уоррен и хочет покончить с собой, – подумал Дэнни, – но не раньше чем узнает, кто спал с его женой».
– Мерлин узнал пароль! – снова объявил компьютер. – Это волшебство!
Уоррен радостно рассмеялся, словно двенадцатилетний подросток, увлеченный видеоигрой. Он начал щелкать мышкой, а Дэнни осматривался, изучая геометрию комнаты. Нужно дать Карлу возможность выстрелить, и побыстрее. Дэнни понимал, что наверняка погибнет, если Уоррен выяснит, от кого Лорел получала письма. Шилдс застрелил помощника шерифа и собственного партнера – у него хватит духа убить любовника жены!
Уоррен положил револьвер на колени, чтобы работать на компьютере обеими руками. Лорел стояла в двух футах справа от мужа; между ней и Дэнни находился стол. Она бросила на Дэнни взгляд, полный мольбы сделать хоть что-нибудь и не дать Уоррену прочитать письма.
«Интересно, на что он сейчас смотрит? – задался Дэнни вопросом. – На список моих писем?» Дэнни никогда не подписывал короткие послания, в которых договаривался с Лорел о месте и времени встречи, но всегда ставил свое имя под длинными письмами с объяснениями в любви. Вполне возможно, что Лорел, будучи женщиной, сохранила именно их.
