Я киваю и нажимаю «ответ».
– Алло?
– Привет, Кэт, малышка!
Сердце готово выскочить у меня из груди. Это Энн. Я быстро киваю Кайзеру, и тот напряженно замирает.
– Как дела, девочка?
В голосе Энн слышится дрожащая хрупкость, которую я привыкла связывать с приступами болезни. Как мне вести себя с ней?
– Собственно говоря, не очень хорошо, – устало отвечаю я.
– Судя по голосу, тебе нужно выпить.
– С удовольствием, но я стараюсь завязать.
– Ух ты! В сообщении сказано, что ты знаешь что-то такое обо мне и докторе Малике. Что конкретно тебе известно?
– Я знаю, что ты заплатила залог за него. Это знает и ФБР.
– В этом нет ничего противозаконного, не так ли?
Мгновенный, рикошетом ответ вопросом на вопрос. У нее определенно приступ маниакального психоза.
– Доктор Малик замешан в нескольких убийствах, Энн.
Пауза. Потом из трубки доносится голос женщины, полагающей себя неуязвимой и умной:
– «Замешан» – это очень туманное определение, девочка. Натан не мог сделать того, что ему приписывают. Я знаю мужчин, милочка. В Натане этого нет.
Энн знает мужчин так, как поджигатель знает, что такое огонь.
– В последнее время я с ним общаюсь довольно тесно, – говорю я.
– Ты знаешь, где он?
Теперь я слышу нотки беспокойства.
– Да. – Я закрываю глаза. – Его снова арестовали.
– Арестовали? – Тревога, звучащая в одном-единственном слове, не вызывает сомнения. – Где?
– Здесь, в Новом Орлеане. Думаю, тебе следует приехать повидаться с ним. Да и я хотела бы с тобой поговорить. Ты в Билокси?
– Нет.
– Где-нибудь поблизости?
Снова пауза.
– Прости меня, девочка. Не думаю, что прямо сейчас стоит тебе все рассказывать. Ты знаешь, как это бывает. Ты сама всегда держала язык за зубами.
– Ты права. Но иногда я жалею об этом. Я бы очень хотела чтобы все мы разговаривали друг с другом больше и чаще.
– Ох, милая… я тоже. Желаю тебе найти общий язык с Натаном. Для меня он сотворил чудо.
– Я и сама этого хочу, – отвечаю я почти чистую правду. – Я недавно обнаружила кое-что в своем прошлом, что буквально сводит меня с ума. Я бы хотела задать тебе несколько вопросов. Чтобы понять, не случилось ли с тобой того же.
– Ох, девочка моя! – хриплым голосом отвечает Энн. – Я так о тебе беспокоюсь. Но об этом лучше поговорить с Натаном, а не со мной.
Неужели она хочет дать понять, что и сама подверглась насилию? Иначе почему бы ей беспокоиться обо мне?
– Почему ты так обо мне волнуешься?
– Ты очень похожа на меня, Кэт. Гвен говорила, что тебе поставили диагноз «циклотимия», но это та же биполярность, только под другим именем. У нас это в крови. И Натан – настоящий специалист. А я не в состоянии сейчас раздавать советы.
Кайзер, беззвучно шевеля губами, пытается мне что-то сказать. Похоже, он говорит: «Группа X».
– Доктор Малик рассказывал мне о чем-то, что называется «группа X». Мне показалось, это действительно что-то крутое. Он рассказал и о фильме. Словом, обо всем. Ты тоже в этом участвовала?
Энн начинает было отвечать, но потом замолкает. Но я чувствую, что она слушает меня. Слушает, сконцентрировав разум, пребывающий на пике маниакального психоза. По коже у меня ползут мурашки. Мне знакомо чувство гиперсосредоточенности, когда рассудок выходит на этот уровень. Если прислушаться к траве, то можно услышать, как она растет.
– Кэтрин? – обращается она ко мне, и голос ее звучит властно, словно принадлежит моему деду. – О чем ты умалчиваешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Кайзер с беспокойством смотрит на меня.
– Я ничего от тебя не скрываю. Ты разговариваешь со мной, Энн. И мы обе оказались в опасной ситуации. Даже доктор Малик понимал это.
– Понимал?
Я морщусь, а Кайзер беззвучно ругается.
– Ты только что использовала прошедшее время, девочка. – Снова тот же хитрый голос.
– Ну… доктор Малик снова в тюрьме. На этот раз за убийство.
– Я слышу, какой у тебя голос, Кэт. Ты боишься чего-то. Или кого-то. Или за кого-то.
– Нет. Ты слышишь то, что хочешь слышать.
– Я хочу поговорить с Натаном.
– Приезжай в Новый Орлеан. Ты сможешь увидеться с ним в приходской тюрьме.
На этот раз молчание кажется бесконечным.
– Я не могу приехать туда, пока ты не скажешь мне правду, Кэт.
Я стискиваю зубы и пытаюсь сделать так, чтобы голос мой звучал ровно и спокойно.
– Я сказала тебе все, что знаю. Меня беспокоит, что ты не доверяешь…
На переговаривающейся треском статических помех линии воцаряется тишина, как будто сердце мое завернули в одеяло.
– Она повесила трубку.
Глава сорок четвертая
Местное отделение ФБР представляет собой четырехэтажную кирпичную крепость на южном берегу озера Понтшартрен, между аэропортом «Лэйкфрант» и университетом Нового Орлеана. Мы останавливаемся перед тяжелыми коваными чугунными воротами, увенчанными геральдическими лилиями, и Кайзер показывает вооруженному охраннику свое удостоверение. Оказавшись внутри, мы паркуемся и быстрым шагом проходим через вход, украшенный флагами, черным мрамором и девизом ФБР: «Верность, храбрость, честность».
В вестибюле мне предстоит бюрократическая процедура с «красной лентой» – там, где за пуленепробиваемым стеклом из поликарбоната восседает женщина. Затем Кайзер проводит меня через детектор металла, и мы поднимаемся на четвертый этаж, где дежурный специальный агент руководит местным отделением и ста пятьюдесятью агентами ФБР, разбросанными по всей Луизиане.
Мы выходим из лифта. Кайзер ведет меня по коридору, который ничем не отличается от любого другого в каком-нибудь корпоративном управлении в Америке. Приглушенные тона, множество дверей и коридоров. Кайзер стучит, входит, а затем приглашает меня войти. За дверью обнаруживается пустая комната с четырьмя кроватями. Две из них голые, на двух других лежат простыни, одеяла и подушки.
– Боюсь, это все, что я могу вам предложить.
– Все лучше камеры в приходской тюрьме.
Кайзер отвечает полагающимся коротким смешком.
– Мне еще предстоит уладить этот вопрос с начальником. Он хочет побеседовать с вами.
– Я в порядке и готова встретиться с ним. Когда и где угодно.
