На той стороне я замечаю оранжевый пикап деда, ржавеющий в кустах. На этот раз он не внушает мне прежнего ужаса, поскольку в ста ярдах справа, на дороге, идущей по периметру острова, показался белый пикап, направляющийся к мосту.
Я не могу махать руками, зато могу кричать.
По моему лицу ручьем текут слезы, а я все кричу и кричу. Я зову на помощь, набирая полную грудь воздуха, который уже не может вдохнуть сейчас Билли Нил, как бы ему этого ни хотелось. Не знаю, что привлекает внимание водителя – мои крики или моя нагота, но грузовик сворачивает на мост и едет прямо ко мне. На мгновение мне кажется, что он намерен переехать меня, но потом я слышу визг тормозов, грузовик останавливается. Из кабины выпрыгивает чернокожий мужчина, на лице у него написано неимоверное удивление. Лицо, кстати говоря, представляет собой сплошное месиво рубцов и шрамов.
– Господи Иисусе! – восклицает Джесси Биллапс. – Что с вами случилось?
– Быстрее обратно в грузовик! Я обо всем расскажу вам по дороге!
– Куда мы едем?
– Пирли Вашингтон попала в беду! Она заперта в багажнике автомобиля, и водитель намерен убить ее.
– Моя тетя Пирли?
– Да!
Джесси по-прежнему не понимает, что происходит, но прыгает за руль и включает первую передачу. Когда я влезаю в кабину и опускаюсь на сиденье рядом с ним, он сует руку назад, достает откуда-то грязную ветровку и завязывает ее у меня на поясе.
– Поезжайте на дорогу к «Анголе»! – кричу я. – Мне удалось тяжело ранить его. Он наверняка попытается добраться до больницы.
Джесси нажимает на газ и направляет машину к берегу.
– О ком вы говорите? Кого вы сумели тяжело ранить?
– Билли Нила.
Джесси беззвучно шевелит губами.
– Вот же проклятый сукин сын!
– Вы его знаете?
– О да, я знаю его. Это он отозвал меня с острова в ту ночь, когда вы исчезли. Помните? Мы разговаривали в хижине, а потом мне позвонили.
– Помню.
– Он сказал, что должен поговорить со мной в Батон-Руж. Сказал, что это очень важно и что я не должен ничего говорить вам об этом. Я приехал в отель, где, по его словам, он должен был меня ждать, но его там не было. Он так и не появился.
– В ту ночь он пытался убить меня.
Джесси качает своей обезображенной головой.
– Почему вы без штанов?
– Билли пытался изнасиловать меня.
Биллапс бросает на меня быстрый, оценивающий взгляд.
– Пытался?
– Хорошо, он насиловал меня! А потом собирался меня убить. И Пирли тоже.
– Как вам удалось его ранить?
– Сами увидите, если мы его догоним. Да поезжайте же быстрее!
Когда мы добираемся до проселка, Джесси разгоняет машину, насколько это возможно на грязной и размытой дороге, но в любом случае мы движемся быстрее «кадиллака» Пирли. Я вспоминаю, как заносило ее машину на поворотах, словно тяжелую лодку, поднимающуюся вверх по течению по речному руслу.
– Проклятье! – бормочет Джесси. – Там, впереди… Это не машина тети Пирли?
В пятидесяти ярдах впереди нас небесно-голубой «кадиллак» уткнулся носом в ореховое дерево пекан, из-под капота клубами валит пар. Водительская дверца распахнута, и наружу свесился мужчина. Нам видны его грудь и голова. Лицо мужчины залито ярко-красной кровью.
– Быстрее! – кричу я. – Пирли в багажнике!
Джесси тормозит в нескольких ярдах от машины. Билли Нил не двигается, но это не значит, что он мертв. Кровь на его лице может означать, что он разбил нос.
– У вас есть оружие? – спрашиваю я.
Джесси сует руку за спинку сиденья и достает оттуда охотничий карабин с продольно-скользящим затвором.
– Держите Билли на мушке, пока я достану ключи от багажника.
– Как вы собираетесь вынуть ключи из зажигания, если у вас руки скованы за спиной?
– Вы правы. Значит, вам предстоит сделать оба дела сразу.
Джесси вылезает из кабины и с внушающим уверенность лязгом загоняет патрон в патронник. Я неловко спрыгиваю на землю и иду рядом с ним.
– Если этот урод пошевелится, я его прикончу, – ворчит Джесси.
– Никаких возражений с моей стороны.
Направив дуло карабина на Билли, он осторожно приближается к «кадиллаку», как приближался бы к раненой гремучей змее. Когда он подходит ближе, я замечаю, что напряжение оставляет его. А потом вижу, почему.
Обе руки Билли пусты, а посеревшие пальцы перепачканы кровью. На залитом кровью лице смотрят в небо широко раскрытые глаза, из которых уже почти ушла жизнь. Когда я оказываюсь так близко, что могу дотронуться до него, то слышу слабый свист. В рваной ране на горле слабо пузырится кровь.
– Как это он умудрился так пораниться в автомобильной аварии? – недоуменно спрашивает Джесси.
– Это не он поранился. Это я его отделала.
– Чем?
– Зубами. Своими собственными.
Джесси наклоняется ниже.
– Проклятый урод!
– Достаньте ключи, Джесси.
– Да, мэм.
Джесси вынимает из замка зажигания ключи, а я опускаюсь на колени рядом с Билли. Глаза его расширяются от страха, а потом останавливаются.
Свист прекращается.
Я убила человека. Я только что убила человека, но сейчас могу думать лишь о том, как рада, что мне достались отцовские зубы. У ДеСаллей зубы маленькие и закругленные. У Киркланда зубы крупные и квадратные, но склонные к кариесу. У Ферри зубы крепкие как камень, передние зубы квадратные, а резцы и клыки острые. Я помню, что, когда была маленькой, отец открывал нижними зубами бутылочки с кока-колой. Он сказал, что научился этому фокусу у своего отца. Перед моим мысленным взором проплывает это воспоминание, и я вдруг чувствую, как меня охватывает бурный восторг, настоящая эйфория.
Я не могла унаследовать зубы Ферри, если бы Люк Ферри не был моим отцом!
Конечно, это не столь показательно, как результаты ДНК-тестирования, но я разбираюсь в зубах, как, пожалуй, ни в чем другом.
Люк Ферри все-таки был моим отцом.
– Вы только взгляните на это! – кричит Джесси. – Вылезайте отсюда, тетя Пирли!
Я вскакиваю на ноги и огибаю «кадиллак». Положив карабин на землю, Джесси осторожно помогает своей тете выбраться из багажника. Лицо и руки Пирли по-прежнему кровоточат, но, по сравнению с Билли Нилом, глаза ее полны жизни.
– Пирли, с тобой все в порядке? – спрашиваю я.
Она показывает на мои голые ноги, виднеющиеся из-под ветровки.
– А с тобой?
