– Я жду звонка от главного инженера проекта, – сказал он. – Посмотрим, что я смогу сделать.
Генерал покосился на Гели, которая по-прежнему держала его под прицелом, вздохнул и сел на стул у кровати.
– Слушайте, Питер, что вы тут построили, а?
– Самый мощный из когда-либо существовавших компьютеров.
– Стало быть, в своем обращении к общественности профессор Теннант ничего не преувеличил?
– Тут что ни скажи – все мало!
Разные чувства боролись на лице Хорста Бауэра. Он явно не знал, чью сторону ему выгоднее принять. Он метнул вопросительный взгляд на Гели, словно ожидая какой-то подсказки, но она смотрела на него враждебно, с нескрываемым отвращением. Вот он стоит – якобы неподкупный блюститель порядка и закона, посланец президента. А ей известно, что он на содержании у Година и тайная лаборатория «Тринити» была построена с его благословения. Поэтому она держала отца на мушке. Если он решит, что для его карьеры выгоднее убить Година…
– Итак, вы не оставляете мне выбора, – торжественно изрек генерал Бауэр.
Он в последний раз посмотрел на пистолет Гели и в ее решительные глаза и встал, чтобы уйти.
Но тут зазвонил телефон, и генерал замер на месте. Гели взяла трубку свободной рукой и передала ее Годину. Опять она услышала на заднем плане истеричные голоса и хлопки выстрелов. Затем голос Зака Левина отчетливо произнес:
– Состояние «Тринити» достигнуто, сэр… Повторяю, состояние «Тринити» достигнуто.
Годин закрыл глаза и откинулся на подушку.
– Спасибо, Левин. Продолжайте работу. Ни на что не обращайте внимания.
Годин отложил трубку на кровать.
– Какого дьявола вы велели ему продолжать работу? – взревел генерал Бауэр.
В синих глазах Година был триумфальный блеск.
– Друг мой, порог тринитизации преодолен, состояние «Тринити» достигнуто. Игра сыграна. Теперь вы против меня бессильны.
– Питер, не ломайте комедию! Говорите четко, что происходит!
– "Тринити" все взял под свой контроль.
– Что значит «все»? – нервно переспросил генерал, метнув машинальный взгляд в сторону прозрачной двери Шкатулки. – Выражайтесь яснее, черт возьми!
– Хорст, мы с вами давние знакомые. Вы знаете, что я человек слова. И вот теперь я обещаю вам: если вы попытаетесь войти во Вместилище или уничтожить его, вы просто спровоцируете уничтожение страны, которую присягнули защищать.
Глаза Бауэра зло сузились: растерянность удваивала его ярость.
– Скоро вы все поймете, – сказал Годин. – А пока я советую вам вести себя терпеливо и благоразумно.
Генерал сделал шаг обратно к кровати и тихо произнес:
– Вы знаете, я всегда поддерживал ваши начинания. Но сегодня другие обстоятельства. Произошел чудовищный скандал, за которым пристально наблюдают все средства массовой информации в мире! Питер, поймите, ситуация вышла из-под контроля. Нужно делать уступки. Пойдите хотя бы временно на попятный!
Годин только рукой махнул.
– Я уверен, генерал, вы и на этот раз найдете способ увернуться от ответственности. Вы в этом деле мастер.
Генерал Бауэр тяжело вздохнул и быстрыми шагами вышел из Шкатулки, не удостоив дочку даже взглядом.
Гели еще раз убедилась в том, о чем она догадывалась еще в детстве: отец пуще всего боится неопределенных ситуаций – в них он теряется.
Гели опустила пистолет и посмотрела на Година. Старик плакал. Это ее ошеломило.
– В чем дело, сэр?
Годин поднял дрожащую руку к лицу, словно проверяя, на месте ли оно.
– Я победил! Гели, ты видишь перед собой первого человека за всю историю планеты, который существует сразу в двух местах.
В глазах старика светилось радостное удивление. Удивление и покой.
– Я умру на этой кровати, – сказал он. – Но моя жизнь продолжится во Вместилище.
Гели не знала, что ответить. Про себя она была убеждена, что даже если Годин прав, то его новый череп – Вместилище – будет скоро разнесен взрывом.
– Возьми мою руку, Гели. Пожалуйста.
В его глазах была мольба. Она дала ему свободную руку, и он сжал ее, как перепуганный маленький мальчик сжимает руку матери.
– Ну вот, теперь можно, – прошептал Годин. – Теперь я могу позволить своему телу умереть.
Звуки вновь вспыхнувшей далекой перестрелки эхом прокатились по ангару. Гели сжала зубы и боролась с желанием выдернуть свою руку из руки умирающего.
Глава 37
Рейс 462 авиакомпании «Эль-Аль», в пяти милях от берега Атлантического океана
Для нашего полета в Соединенные Штаты генерал-майор Кински, глава МОССАДа, зарезервировал всю верхнюю палубу «Боинга-747». Агенты МОССАДа блокировали лестницу, чтобы к нам не мог попасть никто из пассажиров или летного персонала. В Нью-Йорке мы с Рейчел должны были пересесть на частный реактивный самолет, который доставит нас в Альбукерке, штат Нью-Мексико. А оттуда нас перебросят на специально нанятом вертолете на территорию испытательного полигона в Белых Песках.
В качестве платы за это я три часа просидел перед пятью израильскими учеными, излагая им подробности проекта «Тринити». Хоть мой рассказ снимался на видеокамеру, ученые делали многочисленные заметки в блокнотах. Генерал Кински был поражен моей откровенностью: я ничего не утаивал, отвечал на любые вопросы. Хотя большая часть моего рассказа была для него, конечно, выше понимания. Он просто радовался тому, как горят глаза ученых, которые слушают меня. Тем не менее, главное он уловил: ввод в действие хотя бы одного «Тринити» ломал все существующие парадигмы международной безопасности. Все страны и народы разом окажутся беззащитными перед тем, в чьих руках находится "Тринити".
Рейчел сидела за спинами ученых и внимательно слушала мой рассказ. В ее выразительных глазах любопытство сменялось то испугом, то огорчением, то гневом, то изумленным недоверием. Мне очень хотелось пройти к ней, приголубить и успокоить, но израильтяне торопились, и мои сентиментальные поползновения их не интересовали.
Генерал Кински периодически уходил в заднюю часть верхней палубы и вел оттуда телефонные разговоры через спутник. Он сообщил, что мое электронное обращение к общественности, отправленное из интернет-бара, имело эффект разорвавшейся бомбы и вызвало в мире переполох именно того масштаба, на который я надеялся. Ведущие компьютерные ученые быстро подтвердили, что описанный мной проект «Тринити» не является пустой фантазией и, чисто теоретически, создание подобной машины вполне возможно. Средства массовой информации тут же нашли аналог масштабу сенсации – первое успешное клонирование в 1998 году, вызвавшее такую неоднозначную реакцию во всем мире. Однако создание «Тринити» по своему значению решительно превосходило даже этот великий прорыв в генетике.
