– Всякий, у кого в гараже авто за восемьдесят тысяч долларов, имеет в доме охранную систему, – мрачно сказала Рейчел за моим плечом.
– Полицейские скорее всего уже в пути. Ключ!
Она протянула мне ключ, и двадцать секунд спустя мы уже выезжали на улицу Плакучих Ив. Я осторожно посмотрел налево и направо. Никого. Даже садовников не видно.
– Какой толк от того, что мы украли машину, если сейчас по тревоге прикатит полиция? Опять мы засветимся.
– Нет, – сказал я. – Полиция с ходу не угадает, что именно украдено. Они ведь не знают, что в гараже стояла «ауди». Сперва им нужно связаться с владельцем, а он, вероятнее всего, в деловой командировке.
Два быстрых поворота, и мы оказались вне поселка и понеслись на восток: через Кинсдейл к сороковой федеральной автостраде. Движение было плотное, но я этому только радовался. Проще затеряться.
– Куда теперь? – спросила Рейчел.
Я взял с заднего сиденья прозрачный пакетик с письмом Филдинга и положил себе на колено. Потом нашел нужную строчку и показал ее Рейчел. "В субботу вечером мы с Лу Ли направляемся в голубой уголок".
– Что значит "голубой уголок"?
Я взял с приборной панели шариковую ручку и написал на плотном полиэтилене пакетика с письмом: "Нэгс-Хед, на острове Уэйлбоун".
– Вы что, вслух не можете сказать?
Я быстро написал: "Они могут слушать".
Она взяла ручку и написала: "КАК? МЫ ТОЛЬКО ЧТО УКРАЛИ ЭТОТ АВТОМОБИЛЬ!"
– Верьте мне, – прошептал я. – Это вполне возможно.
Она покачала головой и написала: "А что в Нэгс-Хеде? Доказательства?"
Мне сразу подумалось о часах Филдинга с кристаллическим брелком. Я взял у нее ручку и написал: "Надеюсь".
"Сотовый у меня в кармане. Попробуйте дозвониться до президента".
"Теперь все не так просто".
– Почему же?
На это коротко не ответишь, а руля машиной, особенно не распишешься. Я притянул Рейчел к себе поближе и зашептал ей прямо в ухо:
– Услышав, что мне наговорил на автоответчик Маккаскелл, они поняли, что теперь вольны уничтожить меня, а для президента сочинить убедительную ложь по поводу моей смерти. И вашей тоже.
– Что же они могут придумать?
– Тут и стараться не надо. Возможно, они уже сообщили президенту, что мои галлюцинации переросли в психоз. Рави Нара накатает формальный диагноз. Дескать, я стал опасным параноиком – воображаю, что Эндрю Филдинга убили, тогда как тот умер от обыкновенного инсульта. В моей истории болезни, украденной из вашего кабинета, говорится о моих видениях – предположительно шизофренических. Тоже вода на мельницу Рави Нара. – Я на пару секунд оторвал глаза от дороги и посмотрел на Рейчел. – Думаете, эта версия не покажется убедительной?
Она молча отвернулась.
– Картинка не очень оптимистическая, да?
– Согласна, но сейчас вам надо полностью сосредоточиться на дороге. Выкиньте все мысли из головы. Если не хотите передать руль мне, вам следует успокоиться. А то угробите нас ненароком.
– Ладно, я сосредоточен на дороге… Хотя не президент сейчас занимает мои мысли.
– Что же вас тревожит?
Отвечая честно, я напрашивался на малоприятную реакцию со стороны Рейчел, но мне было невмочь держать это в себе – хотелось поделиться.
– Я его видел.
– Кого?
– Парня, который собирался вас убить.
– Разумеется, вы его видели. Потому и выстрелили.
Я свернул на сороковую федеральную автостраду и влился в поток машин, ехавших по направлению к Треугольнику науки и Роли.
– Я не про то. Я видел, как он шел по улице. По улице Плакучих Ив, на которой я живу. Я видел его еще до того, как он подошел к моему дому. Я видел, как он поднимался по ступенькам крыльца…
– О чем вы, Дэвид?
– Рейчел, он мне снился, пока я лежал без сознания в спальне! Он мне снился за минуту до его появления в доме!
Она недоверчиво уставилась на меня. Значит, она недавно была свидетельницей не просто нарколептического сна, но и очередной моей галлюцинации.
– А как вы его видели? Со стороны, как фильм? Или вы им были – как раньше Иисусом?
– Я был в этом парне. Но им не был. Я только видел все его глазами. Так в кино показывают, что видит какой-нибудь монстр или Терминатор.
– Расскажите-ка подробно.
– Я видел дома на улице Плакучих Ив. Видел, как двигаются мои ноги. Как одинокая собака чинно переходит с тротуара на тротуар. Сперва я был уверен, что герой моего сна – я сам. Однако у двери своего дома я вдруг достал из кармана не ключ, а отмычку.
– Продолжайте.
– Я почти в два счета справился с замком, вошел в дом, неспешно навинтил глушитель на дуло пистолета. Потом услышал ваше пение и стал красться с пистолетом в вытянутых руках к двери кухни, откуда доносился ваш голос.
Рейчел рассеянно смотрела на дорогу, но ее мысли были где-то далеко.
После долгого молчания она сказала:
– Все это ровно ничего не значит. Сны о том, как кто-то посторонний вторгается в дом или в спальню, характерны чуть ли не для всех пациентов, страдающих нарколепсией. Даже не нужно быть нарколептиком, чтобы видеть сон такого рода. Это проявление скрытого беспокойства, результат стресса или нервного перенапряжения.
– Вы только подумайте, как точно этот сон подгадал по времени! Я видел угрозу во сне, а когда проснулся – она была здесь, в реальном мире! Та же угроза, которая мне только что снилась! Это, по-вашему, самое обычное дело?
Рейчел сочувственно тронула меня за плечо.
– Да, самое обычное дело. Вы хорошо знаете все звуки своего дома. Вы впали в сон, уже будучи на пределе – комок нервов. И вот во сне ваш мозг фиксирует посторонние звуки. Скрипнула дверь, затем половица… В ответ на эти стимулы ваш мозг стал сочинять соответствующие картинки. И эти картинки так вас напугали, что вы резко проснулись. Ваш сон был реакцией на идущие извне раздражения. Никакой мистики.
Я действительно помнил подозрительные звуки. Но я слышал их, уже проснувшись!
– Во сне я видел его пистолет с глушителем, – упрямился я. – Тот, что сейчас у меня за поясом.
– Совпадение.
– Я впервые в жизни увидел оружие с глушителем!
– Бросьте, вы его тысячу раз видели в фильмах!
Я надолго задумался.
– Ладно. Вы, может, и правы. Но как вы объясните другой факт…
– Какой именно?
– Это уже второй сон такого типа. Я второй раз переселяюсь во сне не в Иисуса, а в своего современника. Первое «переселение» было в день, когда умер Филдинг.
