– Я знаю, что ты подумала. Решила, что я сопляк, слизняк…
– Нет, не придумывай.
Но он уже не слушал меня – уронил голову на грудь и беззвучно рыдал. Алкоголь не лучший помощник человеку, страдающему от депрессии. Испытывая неловкость, я поднялась, подошла к нему и тронула за плечо.
– Я знаю, как тебе тяжело. Мне тоже нелегко.
Он замотал головой, выпрямился и утер слезы.
– Извини, Джо, извини. Что-то я совсем расклеился… Прости.
Я присела на его оттоманку и положила руки ему на плечи.
– Эй… Мало кто способен пережить такое и потом еще растить двух детей. Ты держишься молодцом, Марк. Правда.
Он поднял на меня пьяные глаза.
– Не лги, Джордан, не лги, прошу тебя. Какой там, к черту, молодец…
– Тебе просто нужно отвлечься. Ты был в отпуске?
– Нет. Работа помогала мне не думать, не вспоминать…
– Мне кажется, ты переоценил свою работу. Тебе нужно куда-нибудь съездить, поваляться на пляже.
Он хмыкнул, словно давая понять, что не нуждается в услугах доморощенного психотерапевта. Мужчины его положения всегда, в любой ситуации, стараются показать, что стоят чуть выше окружающих.
– Я ужасно рад, что ты приехала, – сказал он. – Немного боялся за детей, но они так тепло тебя приняли…
– Я сама боялась, а потом – в столовой – вдруг ощутила, будто они мои собственные.
– Да, я видел. – Улыбка на его лице погасла. – Я ужасно рад, ужасно…
Он наклонился и обнял меня. Признаюсь, еще минуту назад мне трудно было бы поверить, что плачущий Марк способен меня утешить. Но это ему удалось. За все последние месяцы тоска впервые почти отступила. Почти…
Но вдруг я спохватилась. Что-то было не так. Я почувствовала влажное прикосновение к своей шее. Господи, да ведь он целует меня, и это совсем не родственный поцелуй!
Я будто окаменела, сдерживаясь, и только тихо проговорила:
– Марк, ты что?..
Он оторвался от меня, но не успела я перевести дух, как он впился поцелуем уже в мои губы. На этот раз я не сдержалась и оттолкнула его. В его покрасневших глазах застыла мольба.
– Ты не знаешь, не можешь себе представить, каково мне тут пришлось без нее. Ты не понимаешь, вы сестры. А я… Я был бы и рад отвлечься на другую женщину, но не мог. Я никого вокруг себя не видел, только ее. Но сегодня… В столовой… Я смотрел на вас, и мне казалось, что ты – это она. Правда!
– Я не она.
– Я знаю, но если не зацикливаться на мелочах, а просто смотреть… то возникает полная иллюзия! Полная! Черт, я не знаю, как объяснить… – Он схватил меня за руки. – У тебя такие же пальцы, глаза, грудь, все – понимаешь, буквально все! – Он не спускал с меня исступленного взгляда. – Ты не представляешь, что для меня будет значить одна ночь… всего одна ночь. Это как если бы Джейн вдруг вернулась. Это…
– Замолчи! – прошипела я, боясь потревожить детей. – Ты понимаешь, что несешь? Я не Джейн и не смогу притвориться Джейн! Во имя каких бы то ни было высоких целей! Ни ради твоего утешения, ни даже ради детей. Одна ночь… Да ты с ума сошел! О Боже…
Он долго смотрел в пол, затем вновь поднял на меня глаза, провел рукой по волосам, словно приводя их в порядок, как-то гаденько подмигнул мне и вдруг шепнул:
– А ведь это был бы не первый случай, когда ты сыграла бы ее роль, а?
Эти слова электрическим разрядом прошили все мое тело. Я лишилась дара речи и даже не могла вздохнуть. И лишь когда он снова сжал мои ладони, очнулась и выдернула их.
– Что ты сказал?
Он опять подмигнул и улыбнулся:
– Ты знаешь.
В следующую секунду я уже стояла перед ним, а отброшенный ногой пуф валялся метрах в трех.
– Я ухожу. Переночую в отеле. Передай детям, что вернусь днем.
Он моргнул раз, второй, по лицу промелькнула тень растерянности. Он словно наконец очнулся от наваждения или сделал вид, что очнулся.
– Подожди, не делай этого. Я не хотел тебя обидеть. Просто ты очень красивая, и на меня нашло затмение.
Он попытался подняться с кресла, но покачнулся и вновь сел. На мгновение мне захотелось помочь ему, подать руку, но я удержалась. Противно было до него дотрагиваться.
– Я пойду наверх за вещами. А ты сиди здесь.
– Перестань ломать комедию, ты прекрасно знаешь, что спокойно можешь заночевать здесь и ничего с тобой не случится.
– Я все сказала, Марк.
Я быстро вышла из гостиной, поднялась в выделенную мне комнату и перекинула через плечо дорожную сумку. Слава Богу, я не успела днем разложить вещи. Спустившись вниз, я обнаружила, что Марк стоит на пороге и загораживает выход.
– А что я скажу детям? – обиженно воскликнул он.
– Не смей! Не смей давить на меня, прикрываясь детьми! Скажи им, что меня срочно вызвали. По работе. Что я вернусь днем. Обязательно.
Марк молча опустил голову и отошел в сторону. Руки его безвольно висели. Казалось, он вот-вот снова заплачет или упадет на колени и будет вымаливать прощение. Я не стала ждать, молча прошла мимо, распахнула дверь и выбежала на крыльцо.
Едва я вышла из дома, как дверца моего «мустанга» распахнулась.
– Джордан? – услышала я голос Венди. – Что случилось?
– Все в порядке, Венди. Просто я здесь сегодня не ночую.
– Почему?
Я вдруг вспомнила о своей грубой шутке насчет того, что Венди начнет приставать ко мне. Ко мне сегодня действительно приставали, но если бы мне утром кто-то сказал, что это будет муж моей несчастной сестры…
– Да так, мужской бред.
– А-а… Бывает. Куда мы сейчас?
– В отель.
Она забрала у меня сумку и бросила на заднее сиденье «мустанга».
– Знаете… Может, вы фанатка гостиничного сервиса, но если нет, то у меня дома есть свободная комната. Мне по-любому вас опекать круглосуточно, где бы вы ни ночевали. Так что решайте. Но дома, по крайней мере, у нас будет ужин и кофе. И нормальные туалетные принадлежности.
Я много раз за свою карьеру мечтала о гостиничном номере, как о манне небесной. Мне приходилось ночевать в таких местах, что и вспоминать-то жутко… Но сейчас совершенно не улыбалась перспектива оказаться в стерильной обстановке накрахмаленных простыней и казенного гостиничного запаха. Хотелось, чтобы меня окружали человеческие вещи. Нормальная кухня, продавленный диванчик, раскиданные повсюду компакт-диски… Я взглянула на Венди, взмолившись, чтобы она не оказалась такой же чистюлей, как Марк.
– Спасибо. Пожалуй, не откажусь. Поехали.
Я завела «мустанг» и вдруг услышала противный тонкий писк.
