Ричард Вентнор, ветеринар-гомосексуалист, забит до смерти в собственном кабинете двенадцать лет назад. А вот Сьюзен Дауни – красивая молодая девушка, изнасилована и задушена, ее тело пятнадцать лет назад нашли на церковном погосте. Памела Чизхолм, богатая вдова, найдена мертвой в искореженной машине – но травмы не характерны для автокатастрофы. Скелетик Пратапа Гокала, девятилетнего мальчика-индийца, обнаруженный под полом в квартире давно исчезнувшего подозреваемого-педофила. Всего несколько дел из длинного списка…
Останки жертв были преданы земле, условия изменились также и для них. В методике расследований произошел значительный прогресс, и теперь с помощью анализа ДНК можно выявить новые улики и новых подозреваемых. Интернет значительно упростил и расширил общение. Меняются законы. Появляются новые свидетели. Люди разводятся, ссорятся с друзьями. Супруги, двадцать лет назад не желавшие давать показания против своей половины, начинают ненавидеть друг друга. Дел об убийстве не закрывают никогда. Просто их называют «висяками».
Зазвонил телефон. Помощница руководителя, помогавшая как ему, так и его непосредственной начальнице Элисон Воспер, сообщила, что звонят из оперативного отдела. Соединить его с детективом? Политкорректность раздражала Роя Грейса все больше и больше, особенно – в полиции. Не так давно их называли попросту секретаршами, а теперь – фу-ты ну-ты, помощница руководителя!
Он попросил соединить, и через секунду в трубке послышался знакомый голос Гленна Брэнсона, умницы, фанатично преданного делу детектива-сержанта, с которым ему неоднократно доводилось работать в прошлом. Помимо всего прочего, Гленн был живой энциклопедией во всем, что касалось кино. Грейсу Гленн Брэнсон нравился – возможно, сержант был его самым близким другом.
– Рой! Как делишки? Читал, читал про тебя…
– Ну и заткнись. Чего надо?
– Как ты? Нормально?
– Нет. Ненормально.
– Ты сейчас занят?
– Смотря что ты имеешь в виду.
– Ты хоть раз пробовал не отвечать вопросом на вопрос?
Грейс улыбнулся:
– А ты?
– Слушай, меня тут достала одна дамочка. У нее пропал жених. Вроде был мальчишник, но там что-то произошло. В общем, его нет со вторника.
Грейс, наморщив лоб, припомнил, какой сегодня день. Ага, четверг.
– Ну да?
– Я думал, ты сегодня в суде. Позвонил тебе на мобильный, но он отключен.
– Я обедаю. В суде перерыв – судья Дрисколл рассматривает документы, представленные защитой.
Один из главных недостатков судебного процесса в том, что он отнимает много времени. Грейс, возглавлявший расследование, в ходе всего разбирательства должен постоянно находиться либо в здании суда, либо на связи. А этот процесс грозит затянуться месяца на три, и большую часть времени займут хождения вокруг да около.
– По-моему, это не совсем обычный запрос насчет пропавшего без вести, – продолжал Гленн Брэнсон. – Мне бы хотелось задействовать и твои мозги. Ты свободен сегодня вечером?
Любому другому Грейс ответил бы «нет», но он знал, что Гленн Брэнсон не бездельник. Кроме того, черт побери, именно сейчас он рад под любым предлогом удрать из кабинета, даже несмотря на поганую погоду.
– Конечно, я выкрою немного времени.
– Отлично! – Помолчав, Гленн Брэнсон предложил: – Слушай, давай встретимся на квартире у того парня. По-моему, тебе стоит взглянуть на нее. Я раздобуду ключ и буду ждать тебя там. – Брэнсон продиктовал адрес.
Грейс посмотрел на часы, сверился с органайзером.
– Давай встретимся в полпятого, идет? Заодно пропустим по стаканчику.
– Неужели тебе нужно три часа, чтобы… Хотя извини, в твои годы уже не поскачешь. Пока!
Грейс вздрогнул. Он не любил, когда ему напоминали о маячащем впереди сорокалетии. Рой не представлял себе эту черту. В таком возрасте принято подводить итоги. Где-то он прочитал, что после сорока человек обретает ту форму, коей и придерживается до конца. Тридцать восемь – это еще куда ни шло, но в тридцать девять уже невольно задумываешься о грядущем юбилее. А ведь еще недавно он считал сорокалетних старичками. Вот черт!
Грейс снова просмотрел на список висяков. Иногда жертвы нераскрытых преступлений были ему ближе живых людей. Зависящие исключительно от него двадцать душ молили призвать их убийц к ответу. Они постоянно толпились в сознании Роя, когда он бодрствовал, – а иногда являлись и во сне.
14
Грейс имел право пользоваться служебной машиной, но предпочитал водить собственную «Альфа-Ромео-147». Он любил свою машину: ему нравились жесткие сиденья, плавный ход, почти спартанская функциональность салона, оглушительный выхлоп, ощущение четкости, яркие, крупные приборы на приборной доске. «Альфа» подходила ему по характеру.
Большие, толстые «дворники» елозили по ветровому стеклу, сметая струи воды, шины шуршали по мокрому асфальту, из стереомагнитолы доносилось бормотание Элвиса Костелло. Руководствуясь показаниями бортового компьютера, Грейс срезал путь по гребню холма, а потом спустился вниз, в долину. За пеленой дождя начинались пригороды приморского курорта Брайтон и Хоув. Вдали высился единственный сохранившийся старый ориентир – труба Шорэмской электростанции, а еще дальше, почти сливаясь с небом, поблескивала серая полоска Ла-Манша.
Здесь, на брайтонских улицах, он и вырос. Отец, бывало, без запинки называл ему имена местных подонков – торговцев наркотиками, содержателей так называемых «массажных салонов», разодетых в пух и прах антикваров – скупщиков старинной мебели и картин, барыг, которые сбывали краденые телевизоры и CD-плееры…
Когда-то на этом месте стояла деревня контрабандистов. Потом Георг IV выстроил здесь дворец – всего в несльких сотнях ярдов от дома своей любовницы. Каким-то образом Брайтону удавалось, с одной стороны, поддерживать свою криминальную репутацию, а с другой – сохранять имидж уютного городка, куда приятно бежать на выходные с любовницей или любовником. По мнению Грейса, эти особенности помогали Брайтону и Хоуву не превратиться в заурядный английский провинциальный курорт. Он включил сигнал поворота и вырубил бортовой компьютер.
«Грассмир-Корт» был многоквартирным домом из красного кирпича, построенным лет тридцать назад в богатом и модном районе Хоува. Фасад выходил на шоссе, сзади располагался теннисный клуб. Средний возраст жильцов колебался между двадцатью пятью и тридцатью пятью годами. В основном здесь жили холостяки, успешно делавшие карьеру, но попадались и молодые обеспеченные пенсионеры. Агентства недвижимости относили жилой комплекс «Грассмир-Корт» к бизнес-классу.
Высокий и лысый, как метеорит, чернокожий Гленн Брэнсон в толстой длинной куртке с капюшоном ждал на крыльце. Когда Грейс подъехал, тот разговаривал по мобильнику. Сейчас он больше походил на наркодельца, чем на легавого. Грейс улыбнулся – внешность коллеги, накачавшего за годы упражнений в тренажерном зале внушительную мускулатуру, напомнила ему слова телеведущего Клайва Джеймса, сказанные об Арни Шварценеггере: презерватив, набитый грецкими орехами.
