Традиция играть в покер возникла задолго до того, как Грейс пришел в полицию. Боб уверял, что несколько десятков лет назад, когда и он поступил на службу, стал самым молодым покеристом. Вспомнив о маячившем впереди тридцатидевятилетии, Грейс вдруг загрустил. Что, если и он, как Боб, когда-нибудь станет самым старым пердуном в компании?
Но с другой стороны, возраст давал и определенные преимущества. Боб играл резко и смело, по его лицу невозможно было ни о чем догадаться. Он был коварным и очень рисковым игроком. Грейс не мог припомнить и нескольких случаев за год, когда Боб не выходил из игры в плюсе, – вот и сейчас перед ним лежала внушительная горка мелочи и фишек. Грейс наблюдал, как старик, сгорбившись, перебирает карты, прижимает к груди, вглядываясь сквозь очки цепкими, жадными глазками. Потом он открыл и закрыл рот и быстро, как змея, облизал губы. Грейс сразу понял: насчет карт Боба волноваться нечего – если только старику не повезет с прикупом.
Что ж, теперь его, Грейса, очередь торговаться. Он оглядел остальных.
Том Аллен, тридцатичетырехлетний детектив с серьезным моложавым лицом и копной курчавых волос, в свитере поверх футболки, бесстрастно разглядывал карты. Прикинуть, что у него на руках, можно было лишь с большим трудом.
Рядом с Томом сидел Крис Крок из мотоциклетной бригады транспортной, или, как ее сейчас называют, дорожной, инспекции. Стройный, симпатичный, обаятельный атлет, светловолосый и голубоглазый, он больше смахивал на плейбоя, чем на полицейского. Крок слыл виртуозом обольщения. Сегодня они играли в его шикарной квартире на шестом этаже самого крутого брайтонского жилого комплекса – «Ван Аллена». К полицейским, живущим на широкую ногу, Грейс, как правило, относился с подозрением, но все знали, что бывшая женушка Крока – светская дама, наследница огромного состояния.
Крок познакомился с ней, остановив за превышение скорости, и хвастал, что леди вышла за него, несмотря на то что он ее тогда крупно штрафанул. Сейчас все это уже в прошлом, однако для самого Крока эта история кончилась удачно. Его супруге, как и многим спутницам жизни копов, спустя какое-то время надоело коротать вечера и выходные в одиночку. Зато в качестве отступного она оставила «бывшенькому» кучу денег.
Крок играл рисково. Грейс встречался с ним за покерным столом уже семь лет, но просчитать так и не смог – казалось, ему все равно, выигрывает он или проигрывает. Куда легче иметь дело с теми, кому есть что терять.
Грейс переключился на Тревора Картера, тихого, лысеющего очкарика из отдела информационных технологий в строгой серой рубашке с засученными рукавами и неброских коричневых брюках. Картер был скромным и бережливым семьянином, игравшим так осторожно, будто от его удачи зависело благополучие всех четверых детишек. Он почти не блефовал, побаивался поднимать ставку и в результате редко заканчивал игру в плюсе. Обычно Картера выдавал тик правого глаза – верный признак, что у него сильная комбинация. Сейчас его правый глаз подергивался.
Наконец Грейс посмотрел на Джеффа Паноуна, сотрудника отдела по борьбе с наркотиками. Тридцатилетний детектив был одет в черную футболку, белые джинсы и сандалии; темные волосы спускались почти до плеч, в ухе поблескивала золотая серьга. Он дымил толстенной сигарой. По опыту Грейс знал: когда Паноуну везет, он без конца тасует карты, перекладывает их, а если карта паршивая, почти не трогает. Сейчас Паноун теребил их, как заведенный.
– Рой, твоя ставка! – напомнил Боб Торнтон.
Игра шла с ограниченным банком. Поднимать ставки выше не позволялось, а потому они не выходили за пределы разумного. Поскольку шестеро игроков сообща положили на кон три фунта, от этого и следовало плясать. Грейс осторожно начал торговлю с одного фунта. Все его поддержали, пока Тревор Картер, поднявший ставку до трех, не начал подергивать правым веком еще сильнее.
Джефф поднял еще на два фунта. Боб Торнтон колебался всего долю секунды, однако от Грейса эта заминка не ускользнула. Значит, у Боба плохая карта, но он рискует, так как играют последнюю сдачу. Решив не упускать удобный случай, Грейс поднял ставку еще на три фунта.
Все уставились на него, зная, что сегодня ему не везет. Надо же было так себя выдать! Однако предпринимать что-либо было уже слишком поздно.
Том бросил карты и покачал головой. Крис несколько секунд колебался, а потом перебил на пять фунтов. Тревор и Джефф тоже подняли ставки. Боб Торнтон последовал их примеру.
– Сколько? – спросил он у Грейса.
Если Рой скажет поменять две, то сразу станет ясно, что у него тройная комбинация. С другой стороны, это может дать ему шанс. Обдумав все еще раз, Грейс заказал по одной, сбросив три трефы и оставив семерку пик. Ему досталась семерка червей.
Сердце екнуло. Полный дом! Не самая старшая комбинация, но уже серьезная. Три десятки и две семерки. Пошла игра!
Понаблюдав за тем, как партнеры меняют карты, Грейс заключил, что у него самая сильная комбинация, и пошел ва-банк. К его ужасу, трое из оставшихся спасовали, и он понял, что зарвался. Когда Тревор Картер перебил, Рой вздохнул с облегчением.
С самоуверенным видом достав бумажник, Грейс продолжал торговлю. Тревор поднимал ставку еще несколько раз – наконец, утратив хладнокровие, Грейс выудил из бумажника еще несколько банкнотов и открыл карты.
Попыхивая сигарой, он с волнением наблюдал, как Картер по одной выкладывает на стол собственную комбинацию.
Ах, черт! Черт, черт, черт!
Стрит-флеш – семерка, восьмерка, девятка, десятка и валет!
– Вот это да! – воскликнул Крок.
– Класс! – прогудел Боб Торнтон. – Богом клянусь, подфартило так подфартило!
– Они достались мне в прикупе! – взвизгнул от восторга Тревор Картер. – В прикупе пришли!
Грейс в замешательстве откинулся на спинку стула. Такая комбинация приходит один раз на миллион, – а может, и реже. Предсказать ее невозможно. И все же ему надо было вовремя остановиться. Тревор почти никогда не перебивал, а сейчас явно был уверен в том, что обставит его. Значит, Тревор раскусил его гораздо раньше.
– По-моему, Рой, пора тебе подзарядить свои сверхестественные силы, – поддразнил его Крок.
Все расхохотались.
– Отвяжитесь! – добродушно буркнул Грейс, хотя на душе у него кошки скребли. Элисон Воспер права. Над ним действительно смеются. Здесь друзья, и подтрунивают они беззлобно. Но в полиции работают и другие, для кого его взгляды – как красная тряпка для быка. Надо смотреть в оба, иначе его продвижение по службе затормозится, и карьере конец – его живенько обскачут молодые и зубастые.
А пока он проиграл почти триста фунтов.
К концу игры Грейс влетел в минус на четыреста двадцать два фунта и пятьдесят пенсов.
Спускаясь на лифте к подземному гаражу, он тихо матерился сквозь зубы. Идя к своей «альфа-ромео», припаркованной на гостевой стоянке, он так злился на себя и друзей, что почти не обратил внимания на заляпанный грязью БМВ-Х5, как раз выруливший навстречу.
