– Так что, вы утверждаете, что друзья придумали это в ваше отсутствие? – не отставал журналист.
– Совершенно верно. Видимо, так и вышло. Один из них, Роберт Хулигэн, работает… то есть работал… в похоронном бюро своего дяди… но о гробе у нас и речи не шло. Вы уверены, что они взяли гроб?
– Полиция сообщила, что, по их сведениям, в микроавтобусе находился гроб. Еще до аварии. Как по-вашему, что могло случиться с Майклом Харрисоном?
– Понятия не имею. Я крайне встревожен.
– Вчера я говорил с вдовой одного из ваших друзей, миссис Зои Уокер. Она сказала, вы собирались отомстить Майклу, потому что он все время подшучивал над друзьями. Может быть, гроб имеет какое-то отношение к мести?
– Повторяю, мне о гробе ничего не известно. Возможно, они решили взять его в последнюю минуту.
– Как вы считаете, могли ваши друзья положить Майкла Харрисона в гроб и где-нибудь оставить?
– Вы ведь знаете, что бывает, когда напиваешься в веселой компании, – поразмыслив, протянул Марк. – Иногда друзья откалывают совершенно идиотские номера.
– Знаю. Сам был таким.
Оба рассмеялись. Марк почувствовал легкое облегчение.
– Что ж, спасибо, что уделили мне время. Если что-нибудь узнаете, пожалуйста, позвоните нам. Я дам вам номер.
– Конечно, – ответил Марк, оглядываясь в поисках ручки.
Несколько минут спустя в кабине лифта он перебирал в уме подробности разговора, надеясь, что не сморозил какую-нибудь глупость. Интересно, что скажет Эшли, увидев его фамилию на газетной полосе. Наверняка взбесится из-за того, что он согласился дать интервью. Но разве у него был выбор?
Поднявшись по пандусу со стоянки, Марк осторожно вывел машину на улицу, повернул налево и влился в плотный поток транспорта. Ему то и дело приходилось притормаживать, понимая, что, скорее всего, он превышает скорость. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы его остановили и заставили дышать в трубочку!
Через двадцать минут он въезжал на стоянку садоводческого торгового центра на задворках Ньюхейвена, порта на Ла-Манше милях в десяти от его дома. Времени оставалось в обрез – в восемь вечера магазин закрывался. Марк быстро купил лопату, отвертку, молоток, долото, карманный фонарик, плотные резиновые перчатки и сапоги. К восьми он уже вернулся в машину. На стоянке почти никого не осталось. Небо было на удивление чистым – прежде чем полностью стемнеет, пройдет добрых два часа, а то и больше.
Значит, пока надо как-то убить время.
Марк понимал, что должен поесть, но в желудке все переворачивалось. Может, взять гамбургер или что-нибудь из китайской кухни на вынос? Или индийской… Ничего не хотелось. Эшли злится на него. Раньше он никогда ее такой не видел, и это огорчало и пугало Марка. Как будто между ними оборвалась связь. Нужно вновь наладить отношения, а единственный способ этого добиться – успокоить Эшли. Выполнить все в точности так, как она велела. Марк и сам пришел к мысли, что иного выбора нет.
Очень хотелось ей позвонить, признаться в любви и услышать в ответ, что она тоже его любит. Только Эшли ничего не скажет – по крайней мере, сейчас. Правильно она устроила ему выволочку – он повел себя, как последний идиот и чуть их не выдал. Боже, ну зачем он свалял такого дурака с тем легавым?
Марк завел мотор и включил радио. Восемь часов. Местная станция начала выпуск новостей. Вначале международные – в Ираке опять плохо… Трения между Тони Блэром и Европейским союзом… Внезапно Марк навострил уши.
«Полиции Суссекса по-прежнему неизвестно местонахождение Майкла Харрисона, пропавшего без вести совладельца брайтонской строительной фирмы,
– прощебетала дикторша. –
Его невеста, Эшли Харпер, и гости сильно огорчены тем, что он не появился на собственной свадьбе в патчемской церкви Всех Святых. Высказываются опасения, что он лишен возможности передвигаться в результате розыгрыша на холостяцкой вечеринке, после которой четверо его друзей погибли. Детектив-суперинтендент полиции Брайтона Рой Грейс, возглавивший поиски Майкла Харрисона, сегодня утром заявил, что дело из категории „Розыск пропавших без вести“ официально переведено в разряд особо тяжких преступлений».
Марк прибавил громкость и услышал голос суперинтендента:
«Мы полагаем, что Майкл Харрисон стал жертвой трагически закончившегося розыгрыша, и призываем всех, кто может что-либо сообщить о событиях прошлого вторника, срочно связаться с управлением полиции Суссекса».
У Марка все поплыло перед глазами, ему показалось, что бетонное покрытие стоянки ходит ходуном. Уши заложило, как при взлете самолета или при погружении с аквалангом. Он зажал нос и напрягся, чтобы прочистить уши. Руки стали влажными. Тут Марк понял, что весь взмок, по коже бежали соленые струйки.
Дыши глубже, приказал он себе. Именно так нужно справляться со стрессом. Этому приему для переговоров с особо несговорчивыми клиентами его научила Эшли.
Марк сидел в окутанной сумраком машине, прислушиваясь к биению сердца, и глубоко дышал.
Очень долго.
53
Как только расследование – будь то дело об убийстве, похищении, изнасиловании, вооруженном ограблении, мошенничестве или розыске пропавшего без вести – переходит в разряд особо тяжких преступлений, операции присваивается кодовое название.
Руководство ею ведется из Суссекс-Хаус. Вот почему в 20.20 в субботу, когда большинство нормальных людей, имеющих личную жизнь, сидят дома или где-нибудь развлекаются, Рой Грейс, теперь официально возглавивший следственную бригаду, опять поднимался по лестнице управления уголовной полиции мимо стендов со снимками сотрудников и развешанных по стенам архаичных полицейских дубинок.
Запрос о переводе дела в разряд особо тяжких преступлений он сделал сразу после разговора с Джилл Харрисон. Решение это было непростым, поскольку розыск требовал огромных дополнительных ассигнований и привлечения большего количества сотрудников. Для этого предстояло изрядно пободаться с Большим Боссом и Элисон Воспер. Грейс предвидел, что ему придется нелегко, и заранее продумывал ответы на все каверзные вопросы шефини.
Детектив-констебль Ник Николл и детектив-сержант Белла Мой, тяжко вздохнув, попрощались с планами на выходные. Они уже ехали сюда из управления вместе с новенькой, Эммой Джейн Бутвуд, прихватив все материалы по делу, хотя располагали они немногим.
Грейс вошел в отдел особо тяжких преступлений – застеленный зеленым ковром большой зал, где трудились рядовые сотрудники. Старшие офицеры занимали отдельные кабинеты по периметру зала. На двери каждого – табличка с фамилией, напечатанная на сине-желтой фотохромной карточке.
Слева, за прозрачной стеной, располагался просторный кабинет непосредственного начальника Роя – старшего детектива-суперинтендента Гэри Уэстона (впрочем, на деле он напрямую подчинялся Элисон Воспер). Гэри Уэстон и Рой Грейс давно знали друг друга. Они работали вместе, когда Грейс только пришел в полицию и был еще зеленым новичком, да и Уэстон не мог похвастаться опытом: он был всего на месяц старше.
