– Нормально, а ты?
Патологоанатом кивнул.
– Что мы имеем?
– Пока не знаю – слишком рано. – Руки в резиновых перчатках осторожно приподняли голову покойного. Грейса замутило, когда с нее в воздух взмыл рой потревоженных мушек. На затылке зияла глубокая рваная рана, покрытая спутанными волосами и запекшейся кровью. – Парня сильно стукнули сзади каким-то тупым предметом, – пояснил Черчмен и, со свойственным людям его профессии черным юмором, добавил: – Удар оказался вредным для здоровья.
– Знаешь, с каждым разом твои шутки все более дурацкие.
Черчмен широко улыбнулся, словно услышал комплимент:
– Ты говоришь прямо как моя жена.
– Мне казалось, ты развелся?
– Да.
Их перебил громкий треск: у одного из констеблей вдруг ожила рация. Грейс обернулся: тот о чем-то докладывал начальству. Потом он вновь оглядел труп. Лицо… одежда… дешевые наручные часы на еще более дешевом пластиковом ремешке… На правом запястье – сплетенный из зеленых проводков браслет. Рой помахал рукой над лицом покойного, отгоняя мух. Да, место сходится, но можно ли быть уверенным, что перед ним Майкл Харрисон?
– При нем ничего не было – ни кредитной карты, ни документов?
– Нет, мы ничего не нашли.
Грейс задумался. Так ли оделся бы жених на мальчишник? Судя по рассказам, Майкл Харрисон должен бы выглядеть более респектабельно. А этот юнец смахивает на мелкого жулика. Но кем бы этот парень ни был, он не заслужил того, чтобы валяться здесь с пробитым черепом, облепленным мухами.
– Сколько он, по-твоему, здесь пролежал? – спросил Грейс.
Черчмен встал и выпрямился во все свои шесть футов.
– Пока точно не знаю. Но недолго. Никаких признаков поражения паразитами, кожные покровы не обесцвечены. Принимая во внимание погодные условия – несколько дней было тепло и сыро, – можно ожидать быстрого разложения. Он здесь максимум двадцать четыре часа, а возможно, чуть меньше.
Мозги у Грейса лихорадочно заработали: он вспоминал всех числящихся в розыске молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати лет. Он прекрасно помнил статистические данные за долгие годы поисков Сэнди. Двести пятьдесят тысяч человек в год исчезают в одной только Англии. И треть из них – бесследно. Кто-то умер, и от трупов избавились так умело, что останков не нашли. Кто-то сбежал, и, как полиция ни старалась, на след беглецов напасть не удалось. Кто-то уехал за границу и сменил документы.
Ему известно далеко не обо всех. Ему достаются далеко не все дела о пропавших без вести при подозрительных обстоятельствах!
Время сходится. Внешность – вроде бы тоже. Вроде бы! Существует только один надежный способ все проверить.
– Везите в морг, – распорядился Грейс. – Посмотрим, сумеет ли кто-нибудь его опознать.
59
Голый, не считая полотенца, обернутого вокруг бедер, Марк вышел из душевой и направился в раздевалку спортивного клуба. Сегодня он выложился на все сто, но играл паршиво. Продул в теннис своему всегдашнему воскресному партнеру Тобиасу Кормайнду, управляющему инвестиционным банком, – смуглому, жилистому и решительному полудатчанину-полуамериканцу. Марк редко выигрывал партию целиком, но обычно ему удавалось взять хотя бы один сет. Нынче же, не в силах собраться, он победил только пару раз за весь матч.
Тобиас нравился Марку уже тем, что не входил в тесный кружок закадычных друзей Майкла. Именно хитроумный Тобиас, обладающий обширными связями в лондонских деловых кругах, дал Марку несколько ценных советов о том, как расширить деятельность «Дабл-Эм пропертиз» за пределами Брайтона и выйти на международный рынок. Но Майкл ни о чем подобном и слышать не желал. Он не видел смысла лишний раз рисковать, предпочитая топтаться на месте – заниматься каким-нибудь одним проектом, продавать его и только потом приступать к новому.
Тобиас дружелюбно похлопал Марка по спине:
– По-моему, сегодня ты совсем не об игре думал, верно?
– Да. Извини!
– Да что ты! С тобой столько всего случилось на этой неделе. Ты потерял четверых лучших друзей, да еще и компаньон пропал. – Обнаженный Тобиас яростно растирался полотенцем. – О чем только думает полиция? Ты должен подстегивать их, понимаешь, подталкивать в спину, как и всех остальных. Они там все заторможенные – если их не теребить, никто с места и не сдвинется.
Марк улыбнулся:
– Эшли – девушка цепкая. Она с них не слезет!
– Как она?
– Держится, сам понимаешь. Вчера ей пришлось особенно тяжко – несколько гостей, с которыми ей не удалось связаться, все же приехали на свадьбу.
Тобиас не был знаком ни с Майклом, ни с Эшли, поэтому добавить ему в общем-то было нечего.
– Паршиво, если он не явился на свадьбу.
Марк кивнул, вставил ключ в замок свого шкафчика. Не успел он его открыть, как дважды пискнул мобильник. На дисплее появилась надпись: четыре новых входящих сообщения.
Извинившись перед Тобиасом и отойдя от него на несколько шагов, он просмотрел список входящих. Первое – от матери: та спрашивала, есть ли новости, и просила не опаздывать к воскресному обеду, так как позже собирается на концерт. Следующее – от Эшли: похоже, она беспокоится.
«Марк! Марк! Наверное, ты сейчас на корте. Как сможешь, сразу перезвони».
Третье сообщение – от нее же.
«Где ты? Почему не объявляешься?»
Четвертое – опять же от Эшли.
«Марк, пожалуйста, перезвони. Это очень срочно!»
Внутри все похолодело. Он отступил еще дальше от Тобиаса. Что там такое стряслось? Неужели Майкл?!
Всю ночь Марк размышлял, пытаясь сообразить, как его компаньону удалось выбраться из гроба и что говорить, если тот предъявит ему счет. Поверит ли Майкл, что он не знал о затее друзей? Все, что ему требуется, – одно-единственное «мыло» с карманного компьютера Майкла. Марк, как и остальные, послал ему несколько писем с намеками насчет мальчишника.
Он позвонил Эшли, опасаясь самого худшего. Голос у нее был огорченный и в то же время до странности спокойный – он решил, что она притворяется на тот случай, если их телефоны прослушиваются.
– Я… не понимаю, что происходит, – сказала Эшли. – С полчаса назад мне позвонила молодая женщина-детектив по имени Эмма Джейн… фамилию забыла… – Она сделала паузу. Марк услышал шорох бумаги, а потом – опять ее голос. – Констебль Бутвуд. Она спросила, не носил ли Майкл в ухе серьгу. Я сказала, что носил, когда мы с ним начали встречаться, но я уговорила его избавиться от этой дряни, потому что, по-моему, она вредила его имиджу.
– Ты была права, – хмыкнул Марк.
– Как по-твоему, мог он снова нацепить серьгу на мальчишник?
– Возможно. Ты же знаешь, он всегда предпочитал свободную форму одежды, когда куда-то выбирался. А в чем дело?
