Следующие десять минут они с Брэнсоном провисели на телефоне: вызывали коллег в оперативный штаб к пяти утра. Пожалев друга, Грейс отправил его домой, чтобы тот вздремнул хоть пару часиков.
Затем он разбудил констебля Николла и, посетовав на издержки профессии, велел немедленно ехать к дому Эшли Харпер и не спускать с него глаз.
В два часа ночи Грейс вернулся домой с подписанным ордером, поставил будильник на 4.15 и вырубился.
* * *
Проснувшись от настырного звона бездушного механизма, Рой на автопилоте вскочил с постели и в темноте поплелся в душ. За окном пробовали голоса самые ранние утренние пташки, и он вспомнил, что лето еще не началось. Правда, до 21 июня, самого длинного дня в году, – уже меньше месяца.
В пять утра Грейс уже был в управлении. Как ни странно, за два с небольшим часа ему удалось выспаться. Белла и Эмма Джейн были на месте – как и Бен Фарр, круглолицый бородатый сержант лет пятидесяти, отвечавший за сбор улик, и Джо Тиндалл. Чуть ли не следом за ними в штаб ввалился и Гленн Брэнсон.
Все торопливо глотали кофе, а Грейс раздавал последние распоряжения. Около половины шестого, облачившись в бронежилеты, команда погрузилась в полицейский микроавтобус «форд-транзит» и патрульную машину, которую вел Брэнсон. Грейс расположился рядом, с комфортом откинувшись на спинку соседнего сиденья.
Когда они въехали на улицу, где стоял дом Эшли, Грейс велел Брэнсону припарковаться возле «астры» Ника без опознавательных знаков и опустил стекло.
– Все тихо, – доложил Николл.
– Молодец! – похвалил Грейс, отметив, что принадлежащая Эшли Харпер «ауди-ТТ» стоит, как обычно, перед домом. Затем, приказав Нику блокировать дверь черного хода, они подъехали к парадному.
Свободных мест для парковки поблизости не оказалось, и им пришлось кое-как приткнуть машины возле «ауди». Выждав пару минут, чтобы Ник Николл успел отрезать путь к бегству, Грейс первым подошел к двери и позвонил.
Никакого ответа.
Он позвонил вновь, чуть выждав – еще раз, и решительно кивнул Бену Фарру. Тот сбегал к «транзиту» и приволок тяжеленный таран размером с крупный огнетушитель. Дверь распахнулась с первого же удара.
Суперинтендент, а следом за ним и вся команда ворвались в дом.
– Полиция! – крикнул Грейс. – Есть кто-нибудь?
Тишина. Лишь в гостиной слабо мерцала огоньками цветомузыкальная стереосистема. Рой взлетел по лестнице и замер на площадке второго этажа. Мгновение спустя к нему присоединились все остальные.
– Эй! – снова крикнул он. – Мисс Харпер!
Молчание.
Грейс толкнул дверь, ведущую в тесную ванную. Никого. Следующая дверь вела в маленькую скромную комнату для гостей, судя по всему – давно заброшенную. Поколебавшись, детектив открыл последнюю дверь – по-видимому, хозяйской спальни. Но сегодня здесь явно никто не ночевал: двуспальная постель была не разобрана, белье не смято. Из-за задернутых занавесок в спальне царил полумрак, и, когда Грейс щелкнул выключателем, комнату пересекли тоненькие лучи нескольких точечных светильников.
Спальня напоминала гостиничный номер в ожидании новых постояльцев. Огромная кровать покрыта безукоризненно чистым пуховым одеялом, у противоположной стены – радиочасы, телевизор с плоским экраном и пара репродукций Хокни с плавательными бассейнами.
И нигде ни следа Эшли Харпер.
Так куда она, черт возьми, подевалась?
Пытаясь подавить переходящее в панику чувство тревоги, Грейс переглянулся с Гленном Брэнсоном. Оба понимали: на каком-то этапе расследования их перехитрили, оставили в дураках. Но где и когда? В первые минуты Рой мог думать только о том, какую выволочку получит от Элисон Воспер, если окажется, что он понапрасну разбудил мирового судью среди ночи.
Мало ли какие причины могли вынудить Эшли Харпер не ночевать сегодня дома? Неожиданно Грейс страшно разозлился. Во всем виноват Гленн! Кто, как не Брэнсон, втянул его в эту проклятую историю?! Мне что, официально поручили вести дело Майкла Харрисона? Ничуть не бывало! И вот вам: сейчас я по уши увяз в этом дерьме!
Надо заново перебрать все известные факты. А еще подумать, как прикрыть собственный зад, если Номер 27 вызовет на ковер. Гибель Марка Уоррена. Записка-ультиматум. Отрезанный палец в холодильнике. Неожиданные открытия Эммы Джейн. Слишком много поводов для самых серьезных подозрений. Агрессивное поведение Марка Уоррена на так и не состоявшейся свадьбе. Брэдли Каннингем – с виду безукоризненно воспитанный и состоятельный джентльмен, а на деле – темная лошадка.
Честно говоря, эти штаны жмут невыносимо. Я взял костюм напрокат в вашей фирме «Мосс бразерс», но они, кажется, подсунули мне штаны не того размера!
Грейс провел достаточно времени и в Канаде, и в Соединенных Штатах и немного разбирался в особенностях языка жителей Северной Америки. Образованные представители высшего и среднего класса могут называть предмет повседневной одежды «штанами», но нижнюю часть фрачной пары – только «брюками». Ему бы сразу догадаться: скорее всего, Брэдли Каннингем – не тот, за кого себя выдает.
Впрочем, этот, весьма шаткий аргумент вряд ли утихомирит Элисон Воспер.
– Прошерстите мне здесь все до миллиметра, – устало приказал Грейс своим сотрудникам. – Переверните каждый камешек. Выясните, кто владелец дома. Кому принадлежат телевизоры, стереосистема, «ауди», что стоит снаружи, ковры, розетки… Я хочу знать об этой чертовой Эшли Харпер все до мелочей – даже больше, чем известно ей самой. Ясно?
* * *
Тщательнейший двухчасовый обыск не дал никаких результатов. Можно подумать, Эшли Харпер, заметая за собой следы, прошлась по своему жилищу с гигантским пылесосом. Кроме мебели и холодильника со стаканчиком биойогурта, пакетом соевого молока, пучком редиски и полупустой бутылкой шотландской минеральной воды из супермаркета «Сейнсбериз», в доме не было ничего.
Грейс пытался перевернуть матрас в гостевой спальне, когда к нему подошел Гленн Брэнсон.
– Старик, все это очень странно – она как будто заранее знала, что мы сюда придем. Понимаешь, о чем я?
– А почему мы не знали заранее, что она слиняет?
– Опять ты за свое! Что за манера отвечать вопросом на вопрос!
– Да уж какая есть! – раздраженно пропыхтел ошалевший от усталости Грейс. – Наверное, потому, что ты вечно задаешь их мне! Нет чтобы поднапрячься и самому поискать ответ!
Брэнсон примирительно вскинул руку:
– Не обижайся, старик!
– Даже и не думал.
– Так где же она, мать ее за ногу?
– Здесь ее точно нет.
– Я и сам догадался.
В комнату вошел констебль Николл с клочком бумаги в руке:
– Рой! Взгляни-ка – не знаю, может, пригодится?
