Сначала была надежда как-нибудь справиться. Однако, побывав на службах харизматической церкви, где люди простираются на полу, на земле, общаясь со Святым Духом, выяснилось, что это не для нее. Она видит слишком много несправедливых смертей. Слишком много погибших детей. Слишком много трупов молодых красивых людей, раздавленных или, того хуже, сгоревших в автомобильных авариях. Или умерших от передозировки наркотиков, сознательной или случайной. Или достойных мужчин и женщин среднего возраста, погибших на собственной кухне, свалившись со стула или получив удар током от какого-нибудь прибора. Или милых стариков, сбитых на дороге автобусом, пораженных инфарктом, инсультом.
Клио всегда внимательно и напряженно смотрела по телевизору новости. Видела молодых африканских женщин, похищенных бандой насильников, которым втыкают в вагину кинжал или револьверный ствол, а потом стреляют. В общем, она с извинениями сообщила Ричарду, что не может поверить в доброго и милосердного Бога, который допускает подобное.
В ответ он взял ее за руку и попросил молиться, чтобы Бог ей помог понять Его волю.
Видя, что номер не проходит, Ричард принялся яростно и неустанно ее преследовать, одновременно с любовью и с ненавистью.
Неожиданно этим летом в ее жизнь вошел Рой Грейс, которого она давно считала поистине порядочным и необычайно привлекательным мужчиной, и она поверила – возможно, наивно – в подлинное родство душ. До нынешнего утра, когда выяснилось, что лишь временно замещает призрак. И больше ничего.
Нынешние выпуски «Таймс» и «Гардиан» лежат рядом на диване почти непрочитанные. Клио пробовала заняться работой, которую готовила для Открытого университета, но не сумела сосредоточиться. Не пошла и новая книга Маргарет Атвуд «Рассказ служанки», которую она давно хотела прочесть и наконец сегодня купила в любимой книжной лавке в Хоуве. Четыре раза читала и перечитывала первую страницу, не поняв ни единого слова.
Неохотно – терпеть не могла понапрасну тратить время, а значит, смотреть телевизор – взяла пульт, перебирая каналы. Отыскала «Дискавери», надеясь отвлечься на фильм о дикой природе, а там какой-то окаменелый профессор толковал о земных пластах. Интересно, но не сегодня вечером.
Вновь зазвонил телефон. Клио взглянула на дисплей. Номер не высветился. Почти наверняка по делу. Она ответила.
Звонил диспетчер полицейского телефонного центра в Брайтоне. Волны вынесли на берег труп у Западного причала. Ее просят присутствовать при доставке тела в морг.
Положив трубку, Клио быстренько подсчитала. Когда была откупорена бутылка вина? Около шести. Четыре с половиной часа назад. В среднем женщине позволяется вести машину при двух единицах алкоголя. В среднем в бутылке вина содержится шесть единиц. В организме одна единица сгорает за час. Вполне можно садиться за руль. Через пять минут она вышла из дома, поднялась по улице, открыла дверцу синего спортивного «эм-джи», села за руль и принялась застегивать ремень.
И в тот момент от соседнего магазинчика чуть ниже по улице отделилась тень, подскочила к стоявшей поблизости машине. Маленькая черная «тойота-приус» с электрическим двигателем беззвучно поплыла в темноте следом за ней.
53
Пока никто ни словом не отозвался о платье. Ни Сьюзен Мэри, ни Мэнди, ни Кэт, с которыми Холли столкнулась на нынешней вечеринке. Даже глазом не моргнули. Очень необычно. Четыреста пятьдесят фунтов, и ни одна не прокомментировала. Может, просто завидуют.
А может быть, ей грозит катастрофа.
Да пошли они в задницу, суки! Бредя по комнате, где пульсировали разноцветные огни, толпились люди, гремела музыка, стоял острый тяжелый резиновый запах гашиша, Холли допила последние капли третьего бокала персикового мартини и только тут сообразила, что решительно пьянеет.
По крайней мере, мужчины ее замечают.
Черное платье, расшитое стразами, оказалось даже короче, чем в магазине. При таком вырезе спереди нельзя надеть лифчик, ну и черт с ним, почему бы не продемонстрировать обалденные груди? Кроме того, платье, вернее, его отсутствие открывает ноги почти до критической черты. Замечательно, дьявольски здорово!
– Клевый прикид. Т-ты откуда?
Выдавливая слова сквозь острые зубки пираньи, мужчина вывернул поперек дороги, пуская витую струйку сигаретного дыма. В черных кожаных брюках с ремнем, украшенным искусственными бриллиантами, в плотно облегавшей черной футболке, с большим золотым кольцом в ухе. Такой идиотской стрижки Холли в жизни не видела.
– С Марса, – буркнула она, посторонившись, и принялась оглядываться, с нарастающим беспокойством отыскивая Софи.
– С севера или с юга? – пробормотал парень, но Холли его не слушала.
Софи не перезвонила на два оставленных сообщения, насчет выпивки и поездки на вечеринку в такси. Уже половина одиннадцатого. По любому расчету пора прийти.
Протолкнувшись через толпу в поисках подруги, Холли вышла из застекленной двери на относительно тихую террасу. На скамейке серьезно обнималась какая-то пара, объемистый мужчина с длинными светлыми волосами смотрел на пляж, непрерывно чихая. Она вытащила мобильный телефон, просмотрела письменные сообщения, ничего не нашла, набрала номер Софи.
Снова голосовая почта.
Попробовала позвонить домой. Снова автоответчик.
– Вот ты где! А то я тебя потерял. – Острые клыки демонически сверкали под вспышками стробоскопа. – Вышла подышать воздухом?
– А теперь захожу.
Холли вернулась в толчею. Нехорошо – Софи всегда пунктуальна. Это просто на нее не похоже.
Ну и ладно. Продолжим любоваться собой, раз ничего другого не остается.
54
Из-за проблем с дверью багажного отсека самолет вылетел на полчаса позже. Рой Грейс просидел всю дорогу, выпрямившись в кресле, даже не догадываясь, что спинка откидывается, глядя в иллюминатор на круглый серый металлический кожух правого двигателя.
На протяжении двух бесконечных часов в воздухе он ни на чем не мог сосредоточиться, кроме карты центральной части Мюнхена. Пустая упаковка из-под противного сырного рулета, который пришлось съесть просто от голода, и остатки второй порции горького кофе затряслись на подносе, когда самолет сквозь тучи пошел наконец на посадку.
До ужаса огорчительно потерять тридцать драгоценных минут из очень малого запаса времени, которое у него остается сегодня. Он даже не взглянул на стюардессу, убиравшую остатки завтрака, все внимание обратив на широко открывшийся ландшафт.
Коричневые, желтые, зеленые прямоугольники сельских полей расстилались на бесконечной равнине без горизонта, перемежаясь с кучками белых домиков под красными и коричневыми крышами и рощами. Изумрудная зелень деревьев казалась ненатуральной.
В душе нарастала тяжелая паника. Узнает ли он Сэнди? В иные дни невозможно припомнить ее лицо, не глядя на фотографию, словно время, хочет он того или нет, постепенно стирает его из памяти.
