– Как я понимаю, ваша фирма процветает?
– В прошлом году «Санди таймс» включила ее в список ста самых успешных британских компаний, – с проглянувшей под скорбью гордостью сообщил Бишоп.
– Надеюсь, все эти события не окажут на вашу деятельность отрицательного влияния.
– Да какое это имеет значение, – глухо ответил Бишоп. – Я все это делал для Кэти… – У него сорвался голос, он вытащил носовой платок и уткнулся в него лицом. А потом в неожиданном приступе гнева выкрикнул: – Пожалуйста, поймайте сукиного сына… мерзавца… последнюю сволочь… – И он разразился слезами.
Грейс чуть-чуть подождал и спросил:
– Не хотите чего-нибудь выпить?
Бишоп, всхлипывая, покачал головой. Грейс ждал, когда он успокоится.
– Извините, – пробормотал Бишоп, утирая глаза.
– Не стоит извиняться, сэр. – Грейс дал ему еще немного времени. – Как вы описали бы свои супружеские отношения?
– Назвал бы их хорошими. Мы любили друг друга. По-моему, мы… – Бишоп помедлил и уверенно заявил: – Дополняли друг друга.
– Не ссорились в последнее время?
– Нет. Честно могу сказать, что нет.
– Что-нибудь вашу жену беспокоило? Огорчало?
– Кроме превышения кредита по карточкам?
Грейс с Брэнсоном скупо улыбнулись, не зная, как реагировать на это неудачное подобие шутки.
– Не могли бы вы нам рассказать, что делали сегодня, сэр? – Грейс перешел к насущной задаче.
Бишоп отнял от лица платок:
– Сегодня?
– Да.
– Утром разбирался с электронной почтой. Позвонил секретарше, пересмотрев список назначенных встреч, которые пришлось отменить. Я должен был лететь в среду в Штаты к потенциальному клиенту в Хьюстоне, но отказался от этого. Потом пообедал с одним своим приятелем и его женой… у них дома.
– Они смогут это подтвердить?
– Господи боже! Конечно.
– У вас рука перевязана.
– Жена моего друга – она медсестра – решила, что это надо сделать. А что? Мы вновь вернулись во времена испанской инквизиции?
Брэнсон поднял обе руки:
– Мы просто беспокоимся о вашем здоровье, сэр. Переживая такое горе, люди часто о себе забывают. Вот и все.
В тот момент Грейсу очень хотелось сказать, что водитель такси, где он якобы ободрал руку, хорошо его помнит, но никак не может объяснить ссадину, однако решил сохранить за собой решающий выстрел.
– Еще пара вопросов, и все, мистер Бишоп, – заключил он с улыбкой, встретив в ответ беспристрастный, равнодушный взгляд. – Вам что-нибудь говорит имя Софи Харрингтон?
– Софи Харрингтон?
– Это молодая женщина, которая жила в Брайтоне и работала в лондонской кинокомпании.
– Софи Харрингтон? Нет, – твердо сказал Бишоп. – Я ее не знаю.
– Никогда о ней не слышали? – настаивал Грейс.
– Нет. Никогда не слышал, – последовал после некоторой паузы ответ.
Грейс понял, что Бишоп лжет. Глаза дважды метнулись в сторону воображения.
– А я должен ее знать?
Вопрос прозвучал неубедительно.
– Нет, – ответил Грейс. – Я просто на всякий случай спросил. Еще нас интересует страховой полис, который вы заключили на имя миссис Бишоп.
Бишоп с искренним изумлением помотал головой – или превосходно сымитировал искреннее изумление.
– Он был получен полгода назад, сэр, – продолжал Грейс. – Вы заключили банковский полис на имя жены, застраховав ее жизнь на три миллиона фунтов.
Бишоп энергично затряс головой и недоуменно ухмыльнулся:
– Ничего подобного. Я не верю в страхование жизни. Никогда не получал ни единого полиса.
Грейс внимательно наблюдал за ним.
– Позвольте уточнить, сэр. Вы утверждаете, что никогда не страховали жизнь миссис Бишоп?
– Совершенно верно!
– В вашем доме найден страховой полис. Предлагаю вам заглянуть в свои банковские счета. С них ежемесячно перечислялись соответствующие платежи.
Бишоп озадаченно помотал головой.
И на этот раз по движению его взгляда Грейс понял, что он не лжет.
– Пожалуй, я ничего больше не стану говорить, – объявил Бишоп. – Пока не прибудет мой адвокат.
– Думаю, это разумно, сэр.
68
Через несколько минут Рой Грейс и Гленн Брэнсон провожали взглядом хвостовые красные огни «бентли» Бишопа, исчезавшие за правым поворотом, где находился огромный книжный склад.
– Что думаешь, старик? – спросил Брэнсон.
– Думаю, что неплохо бы выпить.
Они поехали к пабу «Черный лев», и Грейс у стойки заказал для Гленна пинту «Гиннесса», а себе виски «Гленфиддиш» со льдом, после чего они уселись в отдельной кабинке.
– Никак не могу его раскусить, – сказал Грейс. – Умный, хитрый, хладнокровный… Но чую, что он знал Софи Харрингтон.
– По глазам?
– Ты видел? – Грейс обрадовался, что друг перенял его метод.
– Он ее точно знал.
Грейс сделал маленький глоток виски, и ему страшно захотелось курить. Черт возьми. Через год курение в пивных будет запрещено. Может быть, и хорошо. Он пошел к автомату, взял пачку «Силк кат», содрал целлофан, вытащил сигарету, прикурил у молодой барменши, глубоко затянулся, наслаждаясь каждой секундой, пока вдыхал табачный дым.
– Бросай курить. До добра это не доведет.
– Сама жизнь не доведет до добра, – возразил Грейс. – Она всех доводит до смерти.
Брэнсон помрачнел:
– Ты мне будешь рассказывать? Помнишь пулю? Угоди она на дюйм правее, попала бы в позвоночник. Я бы сидел в инвалидной коляске до конца своих дней. – Он тряхнул головой, от души хлебнул пива. – Перетерпел адское лечение, пережил реабилитацию, вернулся домой и вместо любящей заботливой жены нашел полнейшее дерьмо! – Он горестно закрыл лицо руками.
– Я думаю, ты должен ей просто лошадь купить, – осторожно сказал Грейс.
Друг ничего не ответил.
– Не знаю, сколько стоит лошадь и ее содержание, но ведь ты получил компенсацию за ранение, целую кучу денег. По-моему, на покупку лошади хватит с лихвой.
Рядом с ними возникла молоденькая барменша:
– Еще чего-нибудь желаете? Мы скоро закрываемся.
Грейс ей улыбнулся:
– Нет, все, – и обнял Брэнсона, чувствуя под ладонью мягкую замшу куртки.
– Знаешь, в чем ирония судьбы? – спросил сержант. – Я ведь тебе уже говорил, правда? Пошел служить в полицию, чтоб ребятишки могли мной гордиться. А мне теперь даже не разрешается поцеловать их на ночь.
