– Сука паршивая. Хочешь, чтобы я убил твою мать? Позволишь убить ее, лишь бы не отдавать? Вот что для тебя значат деньги!
– Да, – подтвердила Эбби. – Ты прав, Рики. Позволю.
И разъединилась.
91
Октябрь 2007 года
Эбби побежала по темной комнате, споткнувшись о кожаный пуф, на ощупь добралась до ванной, отыскала раковину, и ее стошнило. Скрученный в комок желудок полностью опорожнился, нервы рвались в клочья.
Она смыла рвоту, прополоскала рот, включила свет, глубоко дыша. Пожалуйста, только не надо очередного приступа паники!.. Стояла, вцепившись в края раковины, со слезившимися глазами, до ужаса боясь, что Рики ворвется в любую минуту.
Надо уходить и помнить, зачем все это делается. Чтобы обеспечить маме достойную жизнь. Вот зачем. Без этих денег ее последние годы прошли бы немыслимо тягостно. Надо держаться.
Надо думать о том, что будет дальше. Дэйв ждет сообщения, что можно отправляться в дорогу.
Остается совершить одну операцию, после чего мама будет безбедно жить. Потом самолет понесет Эбби к жизни, которую она себе всегда обещала.
Рики мерзавец. Садист. Насильник.
Надо его одолеть, показать свою силу. Сила – единственный язык, который он понимает. Но Рики не дурак. Все хочет вернуть. Ему ничего не стоит замучить старую больную женщину.
Господи, умоляю Тебя.
Эбби вернулась в гостиную, ожидая звонка, готовая сразу же разъединиться. Потом с колотящимся сердцем, боясь, что совершает чудовищную ошибку, украдкой выбралась из квартиры и поднялась по пожарной лестнице на второй этаж.
Через несколько минут набрала номер на домашнем телефоне Дорис. Ответил мужской голос с хорошим произношением.
– Можно поговорить с Хьюго Хегарти? – спросила Эбби.
– Он самый вас слушает.
– Извините за поздний звонок, мистер Хегарти. Я хочу продать коллекцию марок.
– Да? – Голос прозвучал задумчиво. – Что можете рассказать?
Она подробно описала каждую марку, хорошо их зная, фотографически запечатлев в памяти. Он пару раз перебил, уточняя детали.
Когда Эбби закончила, ответом ей было молчание.
92
Октябрь 2007 года
Сидя в фургоне в захолустном кемпинге, который он отыскал в Интернете, Рики глубоко погрузился в раздумья. Барабанивший по крыше машины дождь служит хорошим прикрытием. Никто не собирается бродить в темноте по грязной площадке, совать нос в дела, которые его не касаются.
Кемпинг в нескольких милях от Истборна раскинулся на окраине живописной, словно на почтовой открытке, деревушки под названием Олфристон, в широком, укрытом со всех сторон деревьями поле в полумиле от заброшенной проезжей дороги, за залитым дождем теннисным клубом. Место идеальное.
Время года не подходящее ни для тенниса, ни для туризма, значит, нет любопытных глаз. Владелец вроде бы тоже не любопытный. Приехал с двумя мальчишками, толкавшимися друг с другом в машине, взял авансом пятнадцать фунтов за три дня, показал, где туалеты и душ, дал Рики номер своего мобильника, сказав, что завтра, возможно, заедет, на случай, если еще кто-нибудь явится.
Кроме фургона, на поляне стояла всего одна машина – огромный туристский автоприцеп с германскими номерами, от которого Рики припарковался подальше.
Он запасся на бензоколонке едой, водой, молоком – чтобы продержаться, и теперь откупорил банку пива, высосал долгим глотком половину, успокаивая нервы. Закурил сигарету, сделал три подряд быстрые затяжки. Чуть опустил стекло, стряхнул пепел, но ветер его бросил обратно в лицо. Он закрыл окно, сморщился, почуяв неприятный запах.
Снова затянулся сигаретой, хлебнул пива. Последний разговор с Эбби не дает покоя. Плохо, что она его сама прервала. Видно, он недооценивал сучку.
В памяти постоянно прокручивались пугающие слова: «Верну оставшееся».
Сколько ухнула? Все промотала? Блефует? С момента бегства не могла потратить больше нескольких тысяч. Блефует.
Надо повысить ставку. Пусть блефует. Пусть думает, будто она крутая, – он сильно в этом сомневается.
Рики докурил, выбросил окурок в окно. Поднял стекло и опять сморщил нос. Запах усилился, стал назойливее. Доносится определенно из фургона. Отчетливый кислый запах мочи.
Ох нет, черт побери!
Он включил свет в кабине, вылез из-за руля, пробрался в кузов. Старуха выглядит очень смешно – голова торчит из свернутого рулоном ковра, как у безобразного насекомого в куколке.
Рики как можно осторожней сорвал с губ пластырь, не желая причинять лишней боли. Она и так в плохом состоянии от испуга, как бы не окочурилась у него на глазах.
– Вы что, обмочились?
На него взглянули испуганные глазки.
– Я больна, – слабо вымолвила она. – Недержание. Извините.
Он вдруг в панике дрогнул.
– Другое дело тоже собираетесь сделать?
Старуха помешкала и виновато кивнула.
– Ох, потрясающе! – простонал Рики. – Просто великолепно!
93
Когда Гленн Брэнсон возвращался к своему столу после инструктажа в 18:30 по операции «Динго», зазвонил мобильник. На дисплее высветился незнакомый номер.
– Сержант Брэнсон, – ответил он и сразу узнал приятный голос.
– Ох, сержант, извините за довольно поздний звонок.
– Ничего, мистер Хегарти. Чем могу служить? – спросил он на ходу.
– Вам удобно сейчас разговаривать?
– Абсолютно.
– Я только что столкнулся с какой-то чертовщиной, – объявил Хьюго Хегарти. – Помните список, который я составил для вас и для вашей прелестной коллеги? Перечень марок, купленных мной в 2002 году для Лоррейн Уилсон?
– Да.
– Ну… знаете… может быть, это какое-то невероятное совпадение, но я слишком давно играю в игру и поэтому так не считаю.
– Ясно…
– Мне позвонила женщина… судя по голосу, молодая и очень взволнованная. Сказала, что хочет продать коллекцию марок. Я попросил подробно описать, и она в точности – уверяю вас, в точности – перечислила марки, которые я приобрел для Лоррейн. За исключением нескольких, может быть уже проданных.
Прижимая к уху трубку, Брэнсон сел за свой стол, осознавая важность услышанного.
– Действительно уверены, что не совпадение? – переспросил он.
– Ну, там главным образом редкие блоки марок – лакомый кусок для любого коллекционера – плюс отдельные экземпляры. Сомневаюсь, что через пять лет все припомню. Однако подскажу – два блока Красных пенни… по-моему, стоимость при последней продаже достигла ста шестидесяти тысяч фунтов. Несколько отдельных и целый блок Черных пенни по двенадцать-тринадцать тысяч фунтов, которые уйдут мгновенно. Синие двухпенсовые довольно высокого качества и множество других редких марок. Будь у нее пара-тройка экземпляров, можно было б считать совпадением, но при том же количестве и номинале…
