– Я все-таки не понимаю, – твердила Линн. – Значит, вы ее выбросите?
– Нет, – ответила Шерли Линсел. – Ее пересадят шестидесятилетнему мужчине с раком печени. Это на несколько лет продлит ему жизнь.
– Потрясающе! – воскликнула Линн. – Отказываете моей дочери ради старика? Кто он такой? Наверняка какой-нибудь хренов алкоголик!
– Я не могу обсуждать с вами других пациентов.
– Нет, можете! – Линн повысила голос. – Можете, черт побери! Отправляете Кейтлин домой умирать, чтоб какой-то долбаный пьянчуга прожил еще пару месяцев?
– Прошу вас, миссис Беккет… Линн… это вовсе не так.
– Да? А как?
– Мам, – пробормотала Кейтлин. – Послушай ее.
– Я слушаю, милая. Очень внимательно слушаю. Только услышанное мне не нравится.
– Здесь все очень заботятся о Кейтлин. Не только по обязанности – для всех нас это глубоко личное дело. Мы хотим пересадить ей здоровую печень, дать наилучший шанс на нормальную жизнь. Зачем же пересаживать орган, который через несколько лет может выйти из строя, и ей вторично придется пройти через этот кошмар. Пожалуйста, поверьте, все хотят помочь Кейтлин. Мы ее очень любим.
– Прекрасно, – кивнула Линн. – Когда будет здоровая печень?
– Не могу ответить. В зависимости от подходящего донора.
– Значит, мы вернулись к тому, с чего начали?
– Ну… да.
Наступило долгое молчание.
– Моя дочь останется среди первоочередных кандидатов? – требовательно спросила Линн.
– Очередность устанавливается строго определенным образом. Здесь имеют значение многие факторы.
Линн яростно затрясла головой.
– Нет, Шерли… сестра Линсел. Для меня имеет значение лишь один фактор – моя дочь. Ей срочно требуется пересадка – правильно?
– Правильно, и мы над этим работаем. Но вы должны понять – она одна из многих.
– Только не для меня.
Шерли кивнула:
– Я понимаю.
– Действительно? – переспросила Линн. – Какой процент пациентов из списков умирает, не дождавшись трансплантации?
– Мам, прекрати скандалить!
Линн села на край кровати, обхватила голову Кейтлин.
– Милая, дай мне, пожалуйста, разобраться.
– Ты говоришь обо мне как о слабоумной. Я тоже переживаю! Разве не видишь? Переживаю не меньше тебя – даже больше, – но что толку злиться?
– Ты вообще понимаешь, что говорит эта стерва?! – вдруг взорвалась Линн. – Отправляет тебя домой умирать!
– Не разыгрывай драму.
– Ничего я не разыгрываю! Скажите, когда будет новая печень?!
– Не стану вводить вас в заблуждение, называя точное время.
– Речь идет о сутках? О неделе? О месяце?
Шерли Линсел пожала плечами, слабо улыбнулась.
– Скажу честно – не знаю. Мы считали, что нам повезло так быстро получить эту печень. Донор – с виду здоровый тридцатилетний мужчина, а на поверку вышло, что у него были проблемы либо с алкоголем, либо с питанием.
– И в другой раз может выйти такая же хреновина?
Координатор улыбнулась, стараясь умиротворить Линн и подбодрить Кейтлин.
– У нас очень хорошие показатели. Я уверена, все будет в полном порядке.
– Хорошие показатели? – повторила Линн. – Что это значит?
– Мам! – воскликнула Кейтлин.
Линн продолжала:
– То есть у вас хорошие показатели по сравнению со средними по стране? У вас умирает всего девятнадцать процентов, не дождавшись очереди, а по всей стране двадцать? Мне все известно о национальном здравоохранении и о вашей дерьмовой статистике. – Она заплакала. – Вы рискуете жизнью моей дочери, обеспечивая старику-алкоголику несколько лишних месяцев, потому что это подкрепляет статистику? Так или нет?
– Мы не боги, миссис Беккет. Не можем сказать, что у кого-то больше прав на жизнь, потому что он молод, заботится о себе, ведет здоровый образ жизни. Мы не судим. Делаем все возможное, чтобы помочь каждому. Иногда приходится принимать нелегкие решения.
Линн прожгла ее взглядом. Никогда не испытывала ни к кому такой ненависти, как сейчас к этой женщине. Даже не скажешь, говорит ли она правду или вешает лапшу на уши. Может, какой-то богатый олигарх с больным ребенком сделал больнице пожертвование, чтобы Кейтлин вышвырнули, а его дитя спасли? Или тут прикрываются грязные делишки?
– В самом деле? – усмехнулась она. – Нелегкие решения? Скажите, Шерли, вы когда-нибудь проводили бессонную ночь, принимая трудное решение?
Координатор, сохраняя спокойствие, мягко ответила:
– Я глубоко беспокоюсь о каждом пациенте, миссис Беккет. Каждый вечер возвращаюсь домой, унося с собой их проблемы.
Линн поняла, что она говорит правду.
– Ладно. Тогда ответьте – вы только что сказали, что Кейтлин сделали бы трансплантацию, если бы печень была здоровой, поскольку она стояла первой в списке подходящих реципиентов. Положение может измениться? В любую минуту?
– Список уточняется на еженедельных совещаниях, – сказала Шерли Линсел.
– Значит, может измениться на следующем? Если в него внесут того, кто, по вашей оценке, нуждается больше, чем Кейтлин?
– К сожалению, это возможно.
– Замечательно! – снова вскипела Линн. – Вы как расстрельная команда, да? Еженедельно решаете, кому жить, а кому умереть. Одновременно спускаете курок, а у одного оружие не заряжено, там холостой патрон. Пациенты умирают, и никто из вас, черт возьми, не считает себя виноватым!
49
Симона лежала на смотровой кушетке в одном халате. Доктор Николаи, серьезный приятный мужчина лет сорока, наложил ей на руку манжету тонометра, воткнул стетоскоп в уши, принялся накачивать резиновую грушу, пока манжета не затянулась натуго. Посмотрел на шкалу, через несколько секунд выпустил воздух, кивнул – все отлично.
Рядом стояла женщина, назвавшаяся Марлен. Красивая, на взгляд Симоны. В гладком черном замшевом пальто, отделанном мехом, легком розовом пуловере, модных джинсах, черных кожаных сапогах. Светлые, вьющиеся волосы каскадом падают на плечи, пахнет чудесными духами. Симона ее полюбила, поверила. Ромео оценил правильно. Надежная женщина, добрая, ласковая. Своей матери Симона не помнит, но, если бы довелось выбирать, остановилась бы на такой, как Марлен.
– Теперь возьмем немного крови, – сказал доктор, беря в руки шприц.
Симона со страхом посмотрела на него.
– Ничего, не бойся, – сказала Марлен.
– Что вы делаете? – У Симоны перехватило горло.
– Проводим полное обследование, хотим убедиться, что ты здорова. Отправка в Англию дорого стоит. Надо раздобыть тебе паспорт, а это непросто – ведь у тебя нет документов. Если ты нездорова, тебе не разрешат там работать.
