– Да. Из Таиланда.
– Знакомство по Интернету?
– Вроде того. В Интернете отыскал агентство знакомств. – Поттинг почесал в затылке, проверил мозолистой грязной ладонью, что чуб лежит на месте. – Обычное дело?
– Не для всех. – Грейс озабоченно посмотрел на компьютер, понимая, что утро уходит впустую. – Так в чем проблема?
Поттинг помрачнел.
– Мне совет нужен. – Он полез в карман, покопался, будто что-то отыскивал. – С Ли несколько месяцев все было потрясающе, а потом она вдруг начала предъявлять ко мне требования. – Он умолк.
– Какие? – спросил Грейс, со страхом ожидая живописных подробностей сексуальной жизни Нормана Поттинга.
– Денег для родни требует. Я должен каждую неделю посылать им деньги. Которые откладываю на пенсию.
– С какой стати?
Поттинг долго смотрел на Грейса, словно не слышал вопроса.
– С какой стати? – повторил он. – Ли говорит, если я люблю ее по-настоящему, то должен охотно помогать ее родителям.
Суперинтендент взглянул на сержанта, удивляясь его наивности.
– Ну и лопух!
– Не хочет сексом заниматься, пока не проследит за банковским переводом – я это делаю по компьютеру, – добавил Поттинг, гордясь своими техническими познаниями. – То есть, понятно, страна относительно небогатая, они считают меня богачом и всякое такое. Но… – Он передернул плечами.
Грейс разглядывал коллегу. Растерянный, одинокий. Не понимает, действительно не понимает.
– Господи помилуй, – не выдержал он. – И это полицейский. Детектив, черт возьми, и хороший! Разве не видишь, друг? Она над тобой смеется. Тобой движет член, а не разум. Она из тебя вытянет все до последнего пенни и сделает ручкой. Я читал про таких девочек.
– Нет… Ли не такая!
– Да ну? Чем отличается?
Сержант пожал плечами, беспомощно посмотрел на суперинтендента.
– Я люблю ее. Ничего не могу с собой сделать, Рой. Люблю.
У Грейса зазвонил мобильник. Он ответил почти с облегчением. Звонил любимый и блистательный коллега Роб Лит, инспектор Восточного Брайтона.
– Рой, – сказал он, – возможно, тут нет ничего, но я думаю, может, тебе интересно в связи с текущим расследованием насчет тел из канала. Парень из моей команды сейчас отправился на берег к востоку от яхтенной пристани. Один тип выгуливал там собаку во время отлива и наткнулся на новенький лодочный подвесной мотор.
Грейс быстро прикинул.
– Действительно, может быть, интересно. Позаботься, чтоб его никто не трогал. Можете упаковать по всем правилам и прислать?
– Сей момент.
Он поблагодарил и разъединился. Извиняющимся жестом поднял палец, набирая внутренний номер отдела идентификации этажом ниже, и тут же услышал:
– Майк Блумфилд.
– Майк, это Рой Грейс. Ваши ребята смогут снять отпечатки с подвесного лодочного мотора, который был выброшен в море?
– Забавно, что вы как раз сегодня об этом спросили. Мы только что получили новую аппаратуру, испытываем. Стоит сто двенадцать тысяч. Должна снимать отпечатки с пластмассы, которая долго пробыла в любой воде.
– Неплохо. Пожалуй, сумею подкинуть первую подходящую задачу.
Норман Поттинг встал, сообщил одними губами, что заскочит позже, и медленно, слегка сгорбившись, вышел в дверь. Грейс обратил внимание на его дрогнувшие плечи и вдруг посочувствовал ему всем сердцем.
51
Влад Космеску стоял в зале прилета аэропорта Гатуик среди встречавших: родственников, шоферов и туроператоров, держа в руках небольшой плакат с объявлением. Самолет из Бухареста приземлился чуть больше часа назад, но девушки еще не появились.
Хорошо.
Судя по ярлычкам, которые удалось разглядеть на багаже пассажиров, выливавшихся ровным потоком с таможенного контроля, все уже сошли. Замелькали ярлычки «Ал-Италия», видно, туринский рейс, задержка на добрых полчаса. Далее «Евро-Джет» из Ниццы, SAS, KLM.
Он посмотрел на свои часы: 11:35. Сунул в рот таблетку жвачки «Никоретте». Девушкам, которых он встречает, даны строгие инструкции. Кажется, они их выполняют. Надо час проболтаться, пока не прибудут другие самолеты и с них не сойдут пассажиры, только потом пристроиться в очередь. Хотя Румыния стала членом Евросоюза, хорошо известно, что во всем мире ее считают горячей зоной нелегальной транспортировки людей. Пограничные и иммиграционные службы мигом настораживаются при виде румынского паспорта.
Поэтому всем, кого он встречает – еженедельно и чаще, – приказано порвать румынские паспорта, спустить в унитаз в туалетах аэровокзала, выждать час и явиться на паспортный контроль с поддельными итальянскими документами, которые им выданы. Если за прибывшими из Румынии ведется наблюдение, к моменту появления девушек оно будет снято.
Вот идет парочка. Хорошенькие, молоденькие, в дешевой одежде, с дешевыми чемоданами. Должно быть, они. Одна – по-настоящему сексуальная, стройная, с длинными темными волосами, – махнула ему рукой.
– Хорошо долетели? – спросил он по-румынски вместо приветствия.
– Угу. Потрясающе!
– Добро пожаловать в Англию.
– Угу, – повторила она, – потрясающе!
– Потрясающе, – добавила ее спутница.
На их лицах читалось явное облегчение.
Через двадцать минут Космеску сидел на переднем пассажирском сиденье старого коричневого «мерседеса». Вел машину неопрятный Григор с торчащими зубами. Горба у него нет, а кажется, что есть. Он скорчился за рулем в дешевом бежевом костюме, с сальными волосами, крючковатым носом. Глаза больше косятся в зеркало, чем на дорогу, сладострастно смотрит на девушек на заднем сиденье.
Космеску работает с Григором уже пять лет и практически ничего о нем не знает. Этот карлик-извращенец всегда в нужный момент оказывается поблизости, отвозит и привозит посылки, но говорит редко, что вполне годится для Влада. Вступая в беседы, со временем обязательно заговоришь о себе. О себе ему ни с кем не хочется говорить. Это неразумно. Чем меньше о тебе знают, тем успешнее твоя роль невидимки. Так учит шеф.
Григор отлично улаживает дела. Руками делает почти все, от сантехники до электрики и гидроизоляции, справляется с любым дерьмом – с текущими трубами, засорившимися унитазами, расшатавшимися половицами, сломанными жалюзи, со всем, что случается в четырех городских борделях, которыми управляет Космеску. Значит, нечего беспокоиться о болтливых мастерах. Раз в неделю он позволяет Григору взять на час девушку по своему выбору. Этого вместе со щедрой платой вполне достаточно, чтоб гарантировать безраздельную верность.
Он по-прежнему думает о телах. О своем промахе. О Джиме Тауэрсе. Глупо было его убивать. Но еще глупей оставить в живых, позволить обо всем проболтаться полиции. Тауэрс что-то задумал. Может, заговорила нечистая совесть, может, решился на шантаж. Необходимо уравновешивать риск, как в азартной игре. Маленький против большого.
