Поттинг пробурчал что-то неразборчивое.
— Ты что, с ума сошел? — напустилась на него Белла Мой — она никогда особо не жаловала Поттинга. — Рассуждаешь прямо как неандерталец какой-то!
Сержант вызывающе передернул плечами и забормотал себе под нос, как будто громче говорить стеснялся:
— Да ладно, многие жертвы сами признаются, что чувствуют себя виноватыми! В голову невольно лезут разные мысли…
— Какие еще мысли? — наступала Белла.
Грейс посмотрел на Поттинга в упор. Он не верил собственным ушам. От злости ему захотелось сразу же выкинуть Поттинга из следственной группы. Он уже начал думать, что ошибся, поручив бестактному старому служаке расследование такого щекотливого дела. Норман Поттинг считался крепким профессионалом. К сожалению, профессионализм не сочетался с некоторыми неприятными чертами его характера. Одно из главных достоинств хорошего сыщика — эмоциональный интеллект. Данный показатель у Поттинга, если измерять его по стобалльной шкале, близок к нулю. Да, иногда Поттинг способен на прорыв, особенно ему удаются допросы свидетелей. Иногда…
— Норман, ты хочешь и дальше оставаться в группе? — спросил его Грейс.
— Да, шеф, хочу. Мне кажется, я сумею внести свой вклад.
— В самом деле? — Грейс продолжал смотреть на Поттинга в упор. — Тогда давай кое-что проясним с самого начала. — Он обвел взглядом собравшихся. — Насильников я ненавижу так же, как убийц. Насильники ломают своим жертвам жизнь. Будь то совершенно посторонний человек, сожитель или знакомый, которому жертва доверяла. И для меня нет разницы, кого изнасиловали — мужчину или женщину. Ясно? Сейчас какой-то маньяк нападает на женщин, что более привычно.
Он посмотрел Норману Поттингу в глаза и продолжал:
— Жертва изнасилования похожа на жертву серьезной автокатастрофы, которая становится инвалидом на всю жизнь. Представьте себе: женщина строит планы на день или на ночь, она находится в зоне комфорта. А в следующий миг все рушится, ее жизнь разбита навсегда. Много лет ей предстоит ходить к психотерапевтам, бояться, просыпаться от страшных снов и никому не верить. И как бы умело потом ни помогали жертве, она уже никогда не будет такой, как прежде. Она больше не способна на то, что мы называем «нормальной жизнью». Норман, ты меня понимаешь? Многие жертвы изнасилования намеренно причиняют себе увечья. Например, моют влагалище ершиком с хлоркой, потому что им очень хочется отчиститься, отмыться от того, что с ними случилось. А некоторым приходится еще хуже… Ты понимаешь? — Грейс огляделся по сторонам. — Вы все понимаете?
— Да, шеф, — протянул Поттинг. — Извините за бестактность. Я не хотел.
— Интересно, какой смысл вкладывает в понятие «бестактность» человек, который четыре раза разводился, — прошептала Белла Мой, доставая из коробки очередную конфету.
— Спасибо, Белла, — остановил ее Грейс. — По-моему, Норман понял, что я имею в виду.
Поттинг уставился в свой блокнот; лицо у него сделалось свекольного цвета. Он приниженно кивнул.
Грейс снова заглянул в распечатку:
— В деле есть еще один деликатный момент. На том же званом вечере в «Метрополе», после которого изнасиловали Николу Тейлор, присутствовали главный констебль, заместитель главного констебля и два из четырех помощников главного констебля.
Все затихли.
— Значит, все они автоматически становятся подозреваемыми? — спросил констебль Майкл Форман.
— Все, кто был в отеле, потенциальные подозреваемые, но на данном этапе я предпочитаю называть их по-другому. Они — важные свидетели, которых необходимо отстранить от следствия, — ответил Грейс. — Их придется допросить так же, как и всех остальных. Добровольцы есть?
Никто не поднял руку.
Грейс широко улыбнулся:
— Тогда я сам выберу одного из вас. У кого-то появится отличная возможность засветиться для повышения или, наоборот, поставить крест на своей карьере.
На лицах подчиненных появились натянутые улыбки.
— Предлагаю поручить допрос важных свидетелей нашему самому тактичному сотруднику Норману Поттингу, — сказала Белла Мой.
Кто-то засмеялся.
— Я с удовольствием, — ответил Поттинг.
Грейс решил про себя: Поттинг — последний, кому он поручил бы эту задачу. Он что-то черкнул в своем блокноте и перечитал предыдущие записи.
— За восемь дней неизвестный изнасиловал двух женщин. Почерк достаточно схожий, поэтому можно предположить, что оба преступления совершены одним и тем же лицом, — продолжал он. — Сначала наш Казанова заставил обеих жертв совершать сексуальные действия с собственными туфлями, затем засовывал им в задний проход каблук туфли и только потом изнасиловал их самолично. Судя по тому, что нам удалось установить, — а вторая жертва пока почти ничего нам не сообщила, — у насильника проблемы с эрекцией. Возможно, у него проспермия, а может, он вообще несостоятелен как мужчина. Есть одно отличие нашего Казановы от Туфельщика, который орудовал в девяносто седьмом году. Туфельщик забирал у жертвы только одну туфлю и трусики. Сейчас же у Николы Тейлор он украл всю одежду, в том числе туфли. У Рокси Пирс он унес только туфли.
Он снова склонился к распечатке. Кое-кто из подчиненных записывал.
— Судя по всему, преступник в курсе достижений современной криминалистики. Обе жертвы показали, что на нем была черная маска, полностью скрывающая лицо. Кроме того, он надевает перчатки и пользуется презервативом. Он либо сбривает все волосы на теле, либо безволос от природы. По словам мисс Тейлор, роста он среднего или невысокого, худощавый, щуплый… Выговор нейтральный.
Поттинг поднял руку. Грейс кивнул.
— Шеф, мы ведь вместе работали в девяносто седьмом, когда пропала девушка. Ее так и не обнаружили. Тогда тоже нашли что-то общее с почерком Туфельщика. Хотели даже объединить операцию «Закат» с «Гудини». По-твоему, сейчас то же самое?
— Если не считать расхождений с трофеями, почерк в двух последних эпизодах очень похож на почерк Туфельщика. Кстати, поэтому я и привлек к операции Эллен. — Грейс кивнул в сторону женщины-аналитика.
Управление уголовной полиции Суссекса наняло на работу сорок аналитиков: тридцать восемь женщин и двоих мужчин. Почти все они в прошлом преподавали или занимались чистой наукой. Мужчины-аналитики встречаются так редко, что их в шутку называют «мужелитиками». Двадцативосьмилетняя Эллен Зоратти считалась одной из самых перспективных сотрудниц. Умная, красивая, она одевалась броско и элегантно. Вот и сегодня пришла на инструктаж в ослепительно-белой блузке, черной юбке и черно-белых полосатых легинсах. В ответ на слова Грейса она тряхнула черными волосами, постриженными очень модно — в геометрическом стиле.
Эллен предстояло работать посменно, сутками, с другой женщиной-аналитиком; возможно, именно она совершит прорыв. Два аналитика составят профили обеих жертв, снабдят следственную группу сведениями об их семьях, образе жизни, друзьях. Они изучат прошлое жертв так же подробно, как если бы те были преступницами.
