— Ешь, — велела Клио, — и докажи, что ты меня любишь!
Телевизор над столом был включен без звука. Политика сменил телеповар Джейми Оливер; он энергично вскрывал раковины морских гребешков.
Хамфри потянул хозяина зубами за штанину и попытался запрыгнуть к нему на колени.
— Сидеть! — скомандовал Грейс. — Нечего попрошайничать!
Щенок, нерешительно посмотрев на него, отполз подальше.
Клио села рядом с Грейсом, взглянула на него, нахмурилась:
— Если на самом деле ужасно, можешь не есть.
Грейс подцепил на вилку кусок рыбы. На вкус стейк оказался еще хуже, чем на вид, но все относительно. Сэнди готовила гораздо лучше Клио, даже говорить нечего. В тысячу раз лучше. Но теперь кулинарные таланты любимой не имели для него никакого значения. Хотя он то и дело косился на экран, где вдохновенно творил Джейми Оливер.
— Ну, как прошел день? — спросил он, нерешительно отламывая вилкой следующий кусок горелой рыбы. Может быть, карри все же не такая плохая штука?
Клио рассказала о трупе мужчины весом двести шестьдесят шесть килограммов, которого пришлось забирать в морг из дома. Потребовалась помощь пожарной бригады.
Грейс слушал в оцепенелом молчании, потом поел салата, который Клио положила ему на закусочную тарелку. По крайней мере, салат ей сжечь не удалось.
Меняя тему, она сказала:
— Мне тут кое-что пришло в голову насчет Туфельщика. Хочешь послушать мои соображения?
Грейс кивнул.
— Ладно. Твой Туфельщик… если, конечно, сейчас орудует тот же самый, что и раньше… В общем, мне как-то не верится, что он вдруг взял и избавился от своих заскоков.
— Что ты имеешь в виду?
— Если он двенадцать лет назад и перестал насиловать, то желание у него все равно осталось. И его надо как-то удовлетворять. Может быть, он ходит в притоны садомазохистов — в общем, в такие места, где собираются извращенцы, фетишисты и тому подобные. Поставь себя на его место, влезь, так сказать, в его туфли — извини за каламбур. Представь, что ты — извращенец и тащишься от женской обуви. Представил?
— Такую версию мы тоже отрабатываем.
— Не перебивай. Так вот, представь, что ты придумал, как удовлетворять свое желание. Ты нападаешь на незнакомок в дорогих туфлях, насилуешь их и воруешь у них обувь…
Грейс молча смотрел на Клио.
— И вдруг — нате вам! Ты зашел слишком далеко. Жертва умирает. О деле трубят газеты. Ты решаешь залечь на дно, спрятаться, пересидеть. Но…
— Мы не знаем наверняка, умер ли кто-то из жертв Туфельщика. Известно лишь, что он внезапно прекратил нападать на женщин.
— Слушай дальше! Представь, что ты Туфельщик и по-прежнему тащишься от женских ножек и туфель на шпильках. Рано или поздно желание, которое ты загнал внутрь, прорвется наружу. Тебе снова хочется повторить… Где ты найдешь то, что тебе нужно? В Интернете, конечно! Ты набираешь в поисковике слова «ножки», «фетишисты» и, возможно, «Брайтон». Знаешь, что дальше?
Грейс покачал головой. Логика Клио его увлекла. Он внимательно слушал, стараясь не морщиться от ужасной вони.
— Поисковик выдаст тебе кучу адресов так называемых массажных салонов и садомазопритонов. Мне иногда приходится забирать жмуриков и оттуда… Бывает, старички так распаляются, что…
Зазвонил мобильник.
Извинившись, Клио нажала кнопку «Прием вызова». Выражение ее лица сразу изменилось, сделалось строже. Нажав отбой, она сказала:
— Извини, любимый. На набережной нашли труп. Труба зовет!
Грейс кивнул.
Клио поцеловала его.
— Постараюсь не задерживаться. Увидимся в постели. Надеюсь, продержишься до моего возвращения!
— Постараюсь остаться в живых.
— Пусть в живых останется хотя бы одна часть твоего тела. Та, что для меня важнее всего! — Она легонько ткнула его в низ живота.
— Вот распутница!
— А ты сексуально озабоченный старикашка!
На прощание Клио положила перед ним распечатку:
— Вот, почитай и внеси исправления, какие хочешь.
Грейс посмотрел в текст.
«Мистер и миссис Чарлз Мори
С удовольствием приглашают вас на свадьбу своей дочери
Клио Сюзанны
И Роя Джека Грейса.
Венчание состоится в церкви Всех Святых, Литл-Букэм».
— Не забудь выпустить Хамфри сделать все дела перед тем, как пойдешь наверх! — напомнила Клио с порога.
Не успела она закрыть за собой дверь, как зазвонил его мобильник. Номер звонящего не определился; почти наверняка это кто-то со службы, подумал Грейс.
Так и оказалось.
И новость была вовсе не хорошая.
49
10 января, суббота
В другой части города, в двух милях от тихой жилой улочки в Кемптауне, другая пара тоже обсуждала предстоящую свадьбу.
Джесси Шелдон и Бенедикт Грин уютно устроились друг напротив друга в ресторане «У Сэма» и ели десерт из одной вазочки.
При взгляде на них посторонний увидел бы двоих симпатичных молодых людей лет двадцати пяти-двадцати восьми, явно влюбленных друг в друга. Все сразу становилось ясно по их поведению, по жестикуляции — как говорится, по языку тела. Совершенно не обращая внимания на окружающих их людей, они сидели наклонившись друг к другу, выуживали из вазочки желе и по очереди кормили друг друга.
Несмотря на субботний вечер, наряжаться никто из них не стал. Джесси, которая пришла сюда с тренировки по кикбоксингу, была в сером спортивном костюме с вышитым на куртке логотипом «Найк». Ее обесцвеченные волосы до плеч были собраны в конский хвост, из которого выбилось несколько прядей. У нее было хорошенькое личико, и, если бы не нос, она могла бы сойти почти за классическую красавицу.
В детстве Джесси вечно комплексовала из-за своего носа. По ее мнению, ее нос скорее напоминал птичий клюв. В отрочестве она то и дело косилась на свое отражение в витринах или зеркалах и твердо решила, что в один прекрасный день сделает пластическую операцию.
Но это было давно, в прежней жизни, еще до Бенедикта. Сейчас, в двадцать пять, нос ее больше не волновал. Бенедикт уверял, что обожает ее нос, что и слышать ничего не хочет о пластической операции и надеется, что их дети унаследуют ее форму носа. Последняя мысль не доставляла ей особенной радости. Зачем подвергать детей тем же мучениям, через которые прошла она сама?
«Если у них будет мой нос, сделаю им пластическую операцию», — пообещала себе Джесси.
Как ни странно, такого носа не было ни у ее родителей, ни у бабушек с дедушками. Мама говорила, что нос она унаследовала от прадеда, от которого сохранился лишь выцветший фотоснимок. Проклятому гену крючковатого носа удалось перескочить через два поколения и вплестись в ее ДНК.
