— Люблю тебя очень, — сказал он.
— Да?
— Да.
— Точно? Даже с таким пузом и предпочтением сыра?
— С пузом еще больше люблю.
Клио неожиданно схватила его руку, прижала к животу. Чувствуется, как что-то движется, крошечное, но сильное. От радости перехватило горло.
— Пузырь?..
— Брыкается! Говорит нам, что счастлив вернуться домой.
— Ох-х-х!..
Клио выпустила руку, откинула со лба волосы. Рой остановился у поворота направо перед павильоном.
— Значит, ты по мне скучаешь? — спросила она.
— Каждую секунду.
— Врешь.
— Правда. — Светофор переключился, он миновал перекресток и двинулся дальше. — Все ищу в Гугле коляски и имя для ребенка.
— И я много думала об именах.
— Ну?
— Если девочка, хотя я считаю иначе, мне пока нравится Амелия, Тилли и Фрейя.
— А если мальчик?
— Я бы назвала его Джеком в честь твоего отца.
— Правда?
Клио кивнула.
Внезапно раздался звонок. Рой извинился, подняв палец, нажал кнопку радиотелефона.
— Прошу прощения, шеф, — сказал Норман Поттинг, — батарейка совсем не тянет. Но по-моему, ты должен знать…
Молчание.
— Что? — переспросил Грейс.
И снова пустота.
Набрал номер своего отдела, осведомился, не оставлял ли Поттинг сообщений. Но ответивший Ник Николл сказал, что никто от сержанта ничего не слышал. Грейс предупредил, что приедет к вечернему инструктажу, и разъединился.
Клио лукаво на него посмотрела:
— Значит, безумный секс будет быстрым?
— Зато будет твердый сыр.
— Листерии
[13]
живут в мягком. — Она его снова чмокнула. — Твердый звучит неплохо.
37
Бегать больше не хочется. Хочется выпить. Она заказала подошедшей официантке большую кружку пива. Литровую.
Снова уставилась на объявление в «Мюнхнер Меркур».
«Сандра (Сэнди) Кристина Грейс
Жена Роя Джека Грейса, проживающего в Хоуве на Дерек-авеню 48, г. Брайтон и Хоув, Восточный Суссекс, Англия.
Исчезла десять лет назад, предположительно мертва. В последний раз ее видели в Хоуве, графство Суссекс. Рост пять футов семь дюймов (170 см), худощавого телосложения, волосы светлые, длиной до плеч (в момент последней встречи). Если никто не представит свидетельств, что указанная личность жива, она будет официально признана умершей. Свидетелей просят обращаться в контору „Эдвардс и Эдвардс“ по следующим адресам».
В душе нарастает слепая ярость. Надо как-то сдержаться. Управление гневом — одна из вещей, которой ее учат. Она уже справляется гораздо лучше, только надо сильно сосредоточиться. Вернуть сознание по спирали туда, где была до того, как разозлилась. К нераскрытой газете «Мюнхнер Меркур», лежащей на столе.
Она закрыла ее, оттолкнула, слегка успокоилась, но борьба продолжается. Злость грозит прорваться, чего нельзя допускать. Нельзя позволить злобе победить. Злость и так слишком часто руководила ее жизнью — плохо и неразумно.
Погаси ее, мысленно приказала она. Погаси, как спичку на ветру. Просто пусть погаснет. Проследи, как исчезнет.
Успокоившись, вновь открыла газету, вернулась к странице, взглянула на адреса внизу — почтовый, электронный, номера телефонов.
Следующий вопрос — зачем опубликовано объявление?
Уже хладнокровно подумала — разве это имеет значение?
Она собирает о нем сообщения, особенно в последние годы, когда в Интернет выходит электронная версия суссекской газеты «Аргус». Это нетрудно — в новостях часто цитируются высказывания офицера полиции, занимающего в иерархии все более видное место. Он занят любимым делом — служит копом. Дерьмовый муж, но великий коп. Жена всегда на втором месте. Некоторые согласны. Некоторые сами копы, поэтому понимают. Но ей хотелось не такой жизни. По крайней мере, так она думала.
А теперь здесь, в одиночестве, с каждым прошедшим днем все меньше уверена в правильности принятого решения. Объявление действительно взволновало ее больше, чем можно было представить.
«Мертва? Я?
Очень кстати для суперинтендента Роя Грейса, ныне руководителя отдела тяжких преступлений суссекской полиции. Да, я за тобой слежу. Отстаю лишь на пару шагов. Преследую, как призрак. Хорошо продвигаешься со своей страстью к карьере. Отец дослужился всего до сержанта. Ты уже поднялся выше, чем в самых безумных мечтах — по крайней мере, в тех, которые мне открывал. До чего дойдешь? До чего хочешь дойти? Всю дорогу до самой вершины? Туда, куда на самом деле не хотел дойти, как меня уверял?
Счастлив?
Помнишь, как мы рассуждали о счастье? Помнишь вечер, когда напились в баре „Браун“ и ты изрек, что в жизни могут быть счастливые моменты, но только идиот бывает постоянно счастлив?
Ты прав».
Она снова открыла газету, снова перечитала. Снова вспыхнул гнев. Молчаливый. Огонь, который надо потушить. Это одно из первых, чему ее учили на уроках самопознания. Злоба — очень большая проблема. Научили распевать про себя мантру. Повторять снова и снова.
Жизнь — это не ожидание, когда кончится буря. Это умение танцевать под дождем.
Повторяя эти слова снова и снова, она постепенно опять начала успокаиваться.
38
Тони Кейс, начальник вспомогательной службы, занимающейся техническим обеспечением, позвонил среди дня и сообщил Рою Грейсу, что одно из текущих дел кончилось раньше, чем ожидалось, поэтому рабочее помещение Первого оперативного штаба свободно. Поддерживая с суперинтендентом добрые отношения, Кейс знает, что тот предпочитает заниматься следствием именно в ОШ-1.
Когда Грейс туда направлялся в 18:30, у него зазвонил телефон. Он остановился в коридоре перед диаграммой на стене — белым листом, пришпиленным к красной доске, с шапкой: «Оценка места происшествия».
На линии Кевин Спинелла.
— Суперинтендент, найдется для меня секунда?
— Не найдется даже наносекунды. Даже пикосекунды. Ни фемтосекунды.
— Ха-ха. Очень остроумно. И квадрильонной доли не найдется?
— Разбираетесь в этом? — удивился Грейс.
— Ну, знаю, что наносекунда — это миллиардная доля секунды, а пикосекунда — триллионная. Фактически, знаю и про фемтосекунду.
В трубке слышно, как парень, по обыкновению, жует жвачку. Будто лошадь топает в грязи.
