На цементном полу перед ней лежали пара окурков сигарет и смятый полистироловый стаканчик; вид этого окурка, как ни странно, ободрил ее, словно дав ей тайный сигнал, что и среди воинства «Бендикса» есть мятежники. Затем она вставила карточку в щель, набрала номер и осторожно толкнула дверь.
Она открылась в узкую приемную, где за небольшой консолью сидел пожилой черный охранник, который встретил ее взглядом в упор.
Монти оцепенела.
Затем она услышала звук множества ног, которые спускались по лестнице над ней. В отчаянии она кинулась в помещение. Охранник был того же возраста, что и Уинстон Смит; на его худом лице были такие же большие красноватые пятна. И выражение его взгляда, мягкое, без враждебности, сразу же дало ей знать, кто он такой.
— Будьте любезны, могу ли я посмотреть ваше удостоверение личности, мэм? — сказал он.
Нервно поглядывая на дверь у себя за спиной, она вытащила из сумочки письмо Уинстона Смита. Он развернул его, прочел, сложил снова и подрагивающей рукой вернул ей. Быстро глянув на потолок, охранник наклонился к ней и прошептал:
— Я не могу помочь вам. Хотел бы, но не могу. Это невозможно. — Его глаза, вытаращенные от страха, снова обратились к потолку.
Проследив за его взглядом, она увидела телевизионную камеру и не смогла справиться с паникой. Сразу за ним располагалась дверь. Она должна пройти через нее.
— Роджер, Уинстон Смит мертв. Они могли вылечить его, но не стали этого делать. Они убили его. Они могли улучшить ваше состояние, но вместо этого дают вам лекарства, чтобы вы плохо чувствовали себя. Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда. Пропустите меня. И скажите им, что вы меня не видели.
Дверь за его спиной рывком распахнулась. Вошли два охранника, один — тот, кого она видела сквозь жалюзи, а второго сопровождал человек в костюме. Дверь с громким щелчком закрылась за ними.
128
— Надеюсь, вам удобно, доктор Баннерман?
К запястью Дика Баннермана все еще тянулась капельница, но интубационную трубку изъяли, и дышал он самостоятельно. Он догадался, что ночью, когда он был в полностью одурманенном состоянии, его перевезли из клиники «Бендикс-Хаммерсмит» в эту маленькую, скупо меблированную комнату без окон.
Он проснулся и был настороже, хотя ему казалось, что все его тело словно бы налито свинцом, и, чтобы на несколько дюймов приподнять руку или согнуть пальцы, ему приходилось делать усилие. Он медленно повернул голову к двери и увидел, что там стоит доктор Кроу в зеленом рабочем халате и хирургической маске, висящей у подбородка.
— Где я, черт побери?
— Не буду утомлять вас географическими подробностями, доктор Баннерман. Нам предстоит обсудить более важные темы.
Кроу прикрыл дверь и подошел к постели.
— Я предпочел бы действовать иным способом; редко удается добиваться доброго согласия от человека, угрожая ему, но порой другой альтернативы не остается. Понимаем ли мы друг друга?
Баннерман смерил его взглядом:
— Я не думаю, что вы вообще в состоянии меня понять, Кроу. Вы можете делать со мной все, что вам заблагорассудится, но я и пальцем не шевельну, чтобы помочь вам и вашей вонючей компании. Ясно?
Исполнительный директор склонил голову:
— Я не исключаю, что вы еще измените свое мнение. — Он повернулся, многозначительно показал на телевизор в углу комнаты и сказал: — Видите ли, доктор Баннерман, пострадать придется не вам.
Кроу включил телевизор. На экране появилась операционная. Два человека в хирургических халатах вкатили каталку. Они поставили ее прямо под массивной восьмиугольной лампой, опустили тормоз, который заблокировал колеса, и исчезли из вида.
Когда они это сделали, Дик Баннерман четко увидел, что на каталке лежит его дочь. Кожаные ремни, перекинутые через ноги, руки и шею, полностью обездвиживали ее. Камера сменила фокус и словно специально для него крупным планом показала лицо Монти, искаженное смертельным ужасом.
— Поговорим попозже, доктор Баннерман, — сказал Кроу. — Предоставляю вам возможность как следует все обдумать.
За ним закрылась дверь.
Коннор в отчаянии смотрел на свои часы. Время, которое он, все подсчитав, отвел на переговоры, стремительно уходило. Костяшки пальцев опухли, потому что он постоянно колотил ими по стенам, и, лизнув их, он почувствовал медный привкус крови.
Дверь открылась. Вошел охранник, держа в руке пистолет.
— Доктор Кроу хочет вам кое-что показать, мистер Моллой, — ухмыльнулся он.
— Я должен поговорить с доктором Кроу, — сказал Коннор. — И поговорить немедля. Можете доставить меня к нему? Я должен поговорить с ним.
Охранник покачал головой:
— Жаль, но не могу. — Не отводя от Коннора пистолета, он вставил карточку и одним пальцем набрал на панели кодовый номер. Несколько мгновений спустя экран ожил. Переведя взгляд с Коннора на панель и обратно на Коннора, он продолжил набирать ключ. После паузы на экране появилось четкое изображение операционной. Коннор увидел, как Монти лежит привязанная к каталке и несколько человек в операционных халатах собрались вокруг нее.
Коннор задохнулся от ужаса.
— Что происходит? Что там, черт побери, делается?
— Доктор Кроу подумал, что вам будет интересно посмотреть, — самодовольно сказал охранник.
Коннор снова бросил взгляд на экран. Он видел ужас на лице Монти. Различить других людей было трудно. Он видел, как Кроу прикрыл маской рот и нос, а рядом с ним лощеный мужчина натягивал хирургические перчатки.
— Ради бога, что они собираются с ней делать?
Камера опустилась еще ниже к лицу Монти, а затем отошла, дав широкий угол обзора. Что-то привлекло его внимание на потолке, как раз над монитором, только в рамке — оранжевый лист с предупреждением и форсунки пожарной системы, такие же, как и здесь. Инертный газ.
Он в упор посмотрел на стражника — прямо в глаза. Тот ответил ему уверенным, самодовольным взглядом. Коннор продолжил впиваться взглядом в него, все сильнее и настойчивее, и, как бы его ни терзала слепая паника, он продолжал концентрироваться, чтобы вся его энергия имела целью эти две круглые пуговицы. Продолжай смотреть! Ухмылка стражника поблекла, челюсть отвисла. Рука с пистолетом начала опускаться. Глаза стражника остекленели, рассеянно расползлись в разные стороны. Поплыли…
Итак!
Коннор подошел к нему, левой рукой взял запястье той его руки, которая держала орудие, услышал щелчок, когда он поставил его на предохранитель. Костяшками правого кулака он со всей силой ударил охранника по носу и, повалив на стол, резко ударил коленом ему между ног. Он ударил его еще раз и еще раз; выкрутив руку и прижав ее к столу, он вырвал оружие, которое со стуком упало на пол.
