Она услышала щелчок двери в ванную, а потом шум льющейся воды. «Странно», – удивилась она. Странно, что Ричард принимает душ, прежде чем отправиться в постель. Она опять подумала о тех ступеньках и о тени. Подумала уже в который раз.
«Ничего. Ничего там не было. Какого черта я не пошла дальше вниз?»
ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОИМ МОНСТРОМ.
«Нет, только не я. Я напугана».
Трусиха, трусиха!
– Пока, таракашка.
Она почувствовала запах мятной зубной пасты и ощутила его поцелуй. Она приподнялась вздрогнув.
– Который час?
– Двадцать пять минут седьмого. Я буду поздно.
– Уже утро?
Глаза у Ричарда красные от бессонной ночи, лицо мертвенно-бледное. Она, наверное, выглядит не лучше.
– У меня вечером теннис.
– Ужинать будешь дома?
– Да… я буду около девяти.
– Хорошо.
Дверь закрылась.
Утро. Она так и не спала. Или спала? Она выскользнула из постели, как ни странно чувствуя себя бодрой и свежей. Должно быть, хороший день для ее биоритма. «Я чувствую себя великолепно. Потрясающе. Я резонирую».
У ВАС УЙДЕТ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ НА ТО, ЧТОБЫ РЕЗОНИРОВАТЬ, СЭМ.
БЛЕСК, СЭМ, ВЫ В САМОМ ДЕЛЕ ХОРОШО РЕЗОНИРУЕТЕ.
ДА, В САМОМ ДЕЛЕ?
«Резонирую», – подумала она, когда вода из душа обожгла лицо и глаза защипало от мыла. Резонирую! Она улыбнулась. Она чувствовала себя легко и беззаботно, словно с нее сняли какую-то тяжесть. «Берегись, Слайдер, я резонирую. Я доберусь до тебя, ты, отвратительный слизняк с глазами-щелочками».
Она оделась и направилась в прихожую. Хэлен вышла из своей комнаты в халате.
– Доброе утро, миссис Кэртис. Вы сегодня поднялись рано.
– Да, у меня деловой завтрак. Что там у Ники в школе?
– Сегодня у него экскурсия. Они собираются в лондонский зоопарк.
Сэм прошла в комнату Ники. Он как раз начинал просыпаться, и она слегка поцеловала его в лоб.
– Увидимся вечером, тигренок.
Он сонно посмотрел на нее снизу вверх с печальным выражением лица.
– А почему ты сейчас уходишь, мамочка?
– Мамочка сегодня должна прийти на работу рано.
Она почувствовала себя виноватой. А он что чувствует? Что он не нужен? Что он помеха в ее карьере? Это слова Бэмфорда О'Коннела всколыхнули в ней чувство вины.
ВЫ ОТКАЗАЛИСЬ ОТ СОБСТВЕННОЙ КАРЬЕРЫ РАДИ НИКИ… МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ИСПЫТЫВАЕТЕ ГНЕВ НА НЕГО. МОЖЕТ БЫТЬ, ГЛУБОКО В СВОЕМ ПОДСОЗНАНИИ ВЫ ОЩУЩАЕТЕ, ЧТО ЕСЛИ БЫ У ВАС ЕГО НЕ БЫЛО, ТО…
Она внимательно посмотрела на Ники, ей не хотелось уходить, а хотелось крепко обнять его, самой сводить в зоопарк, показать ему жирафов, быть ласковой с ним. Она желала, чтобы никогда, ни на единый миг он не испытывал того, что испытала она в своем детстве.
– Вечером увидимся, – сказала, она, с неохотой отрываясь от сына.
– Ты сегодня придешь поздно, мамочка?
– Нет.
– Обещаешь?
Она засмеялась:
– Обещаю.
– Ты вчера на ночь не рассказала мне сказку.
– Мамочка вчера пришла немного поздно.
– А сегодня-то вечером ты мне расскажешь?
– Да.
– Про дракона? Расскажешь мне ее снова, да?
Она улыбнулась и кивнула, погладила его волосы, снова поцеловала и вышла из комнаты, прошла по коридору и надела свое не совсем просохшее пальто.
На улице все еще было темно, сквозь клубящийся туман моросил густой мелкий дождь, нагонявший еще большую тоску. Угрюмый мальчик – разносчик газет в непромокаемой куртке стоял перед почтовыми ящиками, разбирая газеты.
– Одиннадцатая квартира, – сказала Сэм. – Вы уже нашли их?
Стекла его очков совсем запотели. Он беспомощно смотрел сквозь них.
– Не беспокойтесь, – произнесла она и поспешила к своему автомобилю.
Ее энергия быстро испарилась, и к тому времени, когда она после своей встречи добралась до конторки, чувствовала себя усталой, разгоряченной и совершенно разбитой. В ресторане гостиницы было жарко и душно. Все сидели, поглощая кофе в диких количествах, хрустели тостами, смотрели затуманенными глазами. В воздухе плавали запахи лосьона после бритья, яичницы и копченой рыбы. По какому же поводу, черт подери, эта встреча? Да ни по какому, в том-то и дело! Судебная тяжба с компанией Макферсона заставляла Кена придавать особое значение коммерческой рекламе и тому обстоятельству, что их пригласили в Лидс провести презентацию. Горячие деловые приветствия. Уверенные рукопожатия. Предстояло сделать не обычную коммерческую рекламу. О нет, сэр! Пришествие Иисуса Христа – неприметное пятнышко в анналах истории по сравнению с новым Пришествием. Это же будет Рассвет Великой Новой Эры. «ОТВЕРЖЕННЫЙ». Первая в мире Система Личного Питания. Пища XXI века. Пища для резонирующих людей.
Клэр сосредоточенно молотила по печатной машинке, низко наклонив голову. Сизый табачный дым плавал по комнате. Рядом с Клэр стояла пепельница, набитая свежими окурками, перепачканными помадой.
– Доброе утро, Клэр.
Клэр в ответ слегка приподняла руку, продолжая неистово стучать по клавишам.
– Что это вы печатаете?
– Это как раз для Кена, – ответила она сквозь зубы.
– И что же это? – спросила Сэм, все больше и больше приходя в ярость.
– Они не хотят жирафов.
– Что-что?
Сэм открыла окно и вдохнула всей грудью мокрый лондонский туман.
– Они отменяют.
– Все съемки? – всполошилась Сэм.
– Нет. Они решили использовать актеров, одетых жирафами. Их донимают люди из лиги защиты животных.
– Алкоголь, сигареты, защита животных, эксплуатация женщин… Бог мой, да так ведь мы ни о чем не сможем сделать коммерческую рекламу.
Сэм села за свой стол и вскрыла конверт с письмом, лежащий в почте первым. Ее информировали об увеличении платы за фотолабораторию.
Клэр вытряхнула сигарету из пачки, исподлобья посмотрела на Сэм:
– Ужасно, это сообщение в новостях. Вы уже слышали?
– Какое сообщение? – рассеянно спросила Сэм, занятая письмом из фотолаборатории.
– Про ту несчастную женщину.
– Женщину?
– Ну, вчера ночью. Которую убили.
Сэм перечитала первый абзац, раздраженная болтовней Клэр. Она пыталась подсчитать, на сколько реально увеличена плата.
– Сегодня утром и по радио сообщили. На станции подземки «Хампстед».
