Джонатан, мой семилетний племянник, видимо,
обладал рано развитым сексуальным инстинктом. Он забрался на меня, обхватив
ногами за талию и, уж не знаю как, ухитрился расстегнуть лифчик. Как только он
притронулся к моей груди, я почувствовала, как его маленький пенис потихоньку
стал твердеть. У меня не было ни малейшего желания продолжать эти игры,
пришлось успокоить резвого малыша, и мы пошли завтракать.
Моя половая жизнь была далека от нормальной, и
я самым серьезным образом подумывала о том, чтобы снять себе квартиру, где
могла бы заниматься сексом регулярно и в более приемлемых условиях. К тому же я
не привыкла долго бездельничать, и мне хотелось найти работу.
Моне, разумеется, жаль было меня отпускать:
первый раз в жизни рядом с ней появился человек, которому она могла доверить
самые интимные тайны.
Я никогда не знала матери Моны, но думаю, что
они были очень похожи, так же как и мы с отцом. Я была открыта, порывиста,
импульсивна, типичный – по Фрейду – экстраверт, она – робкий, замкнутый
интраверт. Хотя, если взглянуть глубже, то Мона была женщиной тоже весьма
порывистой и горячей. Только воспитали ее в чрезвычайно строгих, пуританских
правилах. Иногда она демонстрировала просто преувеличенную стыдливость. Меня
страшно забавляло, что она, несмотря на жаркий климат, носила фланелевые
пижамы, полностью скрывающие тело, только из-за опасения показаться перед
детьми голой.
Мое же воспитание было куда более современно и
либерально. Видеть член моего отца в состоянии эрекции для меня было столь же
естественно, как лицезреть свою мать в шляпе.
Мне все более была необходима регулярная
сексуальная жизнь. И вот однажды я осталась дома одна с моим шурином.
Я лежала возле бассейна на животе. Лифчик я
сняла ради равномерного загара на спине. Голый по пояс Ян сидел рядом на стуле.
Я сразу поняла, что сегодня ему отдамся.
Для начала я начала снимать с его ног
маленьких муравьев и сказала, что они бегают и по его спине. И их погоняла…
Постепенно мои движения стали более медленными, ласкающими, я принялась слегка
пощипывать его ногтями.
Он, наконец, понял, чего я от него добиваюсь.
– Ксавьера, я уже одиннадцать лет женат на
твоей сестре и ни разу даже не взглянул на другую женщину. Не думаю, что
займусь этим сейчас, – пробормотал он, как мне показалось, одновременно с
гордостью и с горечью.
Это вообще характерно для
тугодумов-африканеров. Ян был человеком красивым и сильным, но очень
консервативным.
Его слова не обескуражили меня, а лишь усилили
желание. Я подумала, что заставить изменить жене того, кто никогда этого не
делал, было бы с моей стороны настоящим подвигом. И взялась за него всерьез,
лаская грудь, спину, слегка раздражая ногтями и поглаживая внутренние
поверхности бедер. Правда, заходить слишком далеко было рискованно из-за
вездесущих слуг.
Постепенно, как бы с большим внутренним
сопротивлением, Ян начал возбуждаться. В конце концов, он был мужчина – и
далеко не самый худший, – и инстинкт взял свое.
Ян буквально разрывался между стремлением
остаться верным своей жене и желанием получить то, что ему предлагали. И
половину пути к измене он уже прошел.
– Пойдем в дом, выпьем чего-нибудь холодного,
– ласково предложила я.
Он согласился, и я отвела его прямо к себе в
комнату.
Уже с обнаженной грудью я сидела на кровати,
когда Ян вновь заколебался. Браво! Добродетель побеждала сладострастие.
– Это нехорошо, – сказал он, – я, пожалуй,
пойду.
Пока он говорил, я успела расстегнуть его
брюки, и моя рука уже была у него в ширинке.
– Ксавьера, возьми себя в руки, прошу тебя, –
пробормотал он.
Но я уже достала его член и принялась жадно
его сосать. Он был небольшой, но у меня во рту раза в два увеличился. Несмотря
на все моральные устои шурина, смело могу сказать, что ему понравилось то, что
я с ним делала. Его руки все быстрее и быстрее стали ласкать мои волосы, и он
скоро кончил.
Минут пять мы отдыхали, а потом я сняла трусы,
стащила с него брюки, и мы стали заниматься любовью, причем я была настолько
страстной, что чуть было не разорвала Яна на части.
Сама мысль о том, что рядом со мной мужчина,
что я наконец получила то, чего так хотела, настолько возбудила меня, что уже
после пяти или шести фрикций я кончила, а потом оргазм наступил у нас
одновременно.
Довольно часто бывает, что в первые два раза у
мужчины оргазм наступает быстрее, вот почему я решила на третий раз продлить
удовольствие. Как раз теперь Яна начали одолевать уже новые сомнения.
– Мона может вернуться с минуты на минуту.
Если она застанет нас здесь, то умрет на месте, – взмолился он.
Но я убедила его остаться, и через десять
минут он опять был в форме, уверен в себе и готов к новому акту.
Я попыталась научить его некоторым более
оригинальным, чем привычные ему, позам. Сначала он лежал на спине, а я села на
него, повернувшись спиной; потом мы перешли к акту на корточках; затем я легла
на живот, обхватив его бедра ногами, а Ян был сзади.
Мы попробовали и позу, при которой я обхватила
его шею ногами, а потом – лежа на правом и на левом боку. Право, Ян был похож
на школьника, попавшего на праздник, и кончил он с радостным ревом. Я сама
испытала оргазм уже пять раз, когда мы наконец услышали шум мотора автомобиля
Моны. У нас как раз хватило времени одеться и вполне благопристойно встретить
ее в кабинете Яна, словно ничего и не произошло. Я должна была чувствовать себя
виноватой, но я получила такое сексуальное облегчение, что не думала об
угрызениях совести.
С этого дня мы с Яном всегда находили повод,
чтобы куда-нибудь сплавить Мону с детьми.
– Почему бы тебе не поехать поиграть в теннис?
Почему бы тебе не прокатиться с детьми на машине? Я думал, ты поедешь за
курами? – частенько говорил Ян.
Мой добродетельный шурин постепенно становился
сексуальным маньяком. Я научила его еще десятку поз, и мы довольно часто
занимались любовью. В то же время я прекрасно понимала всю двусмысленность
ситуации и чувствовала себя весьма неуютно. Мне была необходима регулярная
половая жизнь, но я вовсе не хотела разрушать семью Яна и Моны.
– Слушай, – сказала я однажды Яну, – а почему
бы тебе не попробовать с моей сестрой то, чему я тебя научила?
О том, что он последовал моему совету, я
догадалась через неделю, когда совершенно новая Мона, с кругами под глазами,
отозвала меня в сторону и поделилась своим секретом.
