Конечно, мне вовсе не улыбалось раз за разом
отдаваться кому попало. Я предпочла бы иметь друга, с которым могла бы делить и
радость и горе, кого-нибудь, кто бы заботился обо мне. К сожалению, я не
встретила нужного мне человека. В это время я ощущала тяжелую подавленность и
меланхолию. Меня тошнило от мужчин.
Лучшими моими друзьями стали тогда
гомосексуалисты. Они, кстати, научили меня готовить и любить оперу и танцы.
Единственный настоящий мужчина, на которого я могла рассчитывать в этот сложный
период, был Обри, фотограф-еврей. Отношения у нас с ним были чисто
платонические, но я знала, что могла хотя бы рассчитывать на приглашение к нему
на обед без всякой задней мысли. Обри и привел меня ноябрьским вечером 1966
года на шашлык, где я и встретила человека, невестой которого мне предстояло
стать.
Это был прием в честь Дня Гая Фокса, в который
англичане отмечают годовщину так называемого «порохового заговора», когда
вышеозначенный Гай Фокс чуть было не взорвал английский парламент. В этот
праздник обычно устраивают салют, во время которого я и познакомилась со своим
будущим женихом.
Карл Гордон был американским экономистом,
недавно приехавшим в Иоганнесбург по делам своей нью-йоркской фирмы. Ему было
двадцать восемь лет, и он обладал всем, чего женщина может желать в мужчине.
Карл был очень красив и сложен, как Адонис.
Его прекрасно сшитый костюм сидел на нем идеально. Вид Карл имел очень
мужественный. В довершение всего он жил на шикарной вилле с двумя теннисными
кортами и олимпийского образца бассейном.
– Обри, – сказала я, толкнув локтем моего
спутника, – Карл самый изысканный мужчина, которого я когда-нибудь видела. Как
бы познакомиться с ним поближе?
Обри лишь скептически усмехнулся:
– Только зря потеряешь время. Глянь-ка на его
подружку-гречанку Элли: вцепилась в беднягу мертвой хваткой.
И правда: с самого начала приема, с семи
вечера до рассвета, Элли следила за ним, как хищник за жертвой. Избавилась я от
нее лишь с помощью Обри, добавив в ее вишневую настойку тройную дозу виски.
Я чувствовала, что Карл тоже заинтересовался
мной. К сожалению, пора было расходиться, и у него едва хватило времени
записать мой телефон и назначить мне многообещающую встречу на следующее
воскресенье.
Эта неделя казалась мне бесконечной. Дни я
проводила на работе, а ночью, лежа в постели, мечтала о тех прекрасных
моментах, которые нам с ним предстоит пережить. По мере приближения воскресенья
мое нетерпение достигло предела.
Наконец, день «X» настал. В восемь часов утра
меня разбудил телефонный звонок. Но это оказался не Карл, а Юрген, немецкий
летчик, решивший уточнить, состоится ли назначенная на сегодня встреча. Я ему
действительно давно уже обещала прогулку верхом и теперь не могла отказаться.
Правда, хотя мне и было приятно с Юргеном, мысли мои были далеки от него.
Часам к пяти вечера я попросила его проводить
меня домой. И в тот момент, когда я вставляла ключ в замочную скважину,
раздался телефонный звонок. На сей раз уже звонил Карл.
Он приехал ко мне около шести и принес
огромный букет желтых роз с приколотым маленьким, очень милым стихотворением, повествовавшим
о том, как он звонил мне весь день, умирая от желания увидеться.
В этот вечер Карл показался мне именно таким,
каким я себе его и представляла: умным, предупредительным, галантным и опытным.
Какой разительный контраст с местными грубыми мужиками!
Мы пошли пообедать и потанцевать в один из
самых лучших ресторанов Иоганнесбурга. Я была так возбуждена, что после того,
как Карл прижал меня к своей мощной груди, мои соски оставались в состоянии
эрекции всю ночь. Больше мы не могли ничего себе позволить, так как у меня
только что начались месячные. В это время я еще не знала, как быть в такой
ситуации, и оказалась бы в весьма щекотливом положении, если бы он попросил
меня о близости.
Но Карл был понятлив и не стал настаивать. Он
стоически терпел все пять дней, проведенных нами вместе.
На шестой день, когда мы оба готовы были на
стенку лезть, наконец наступил долгожданный момент.
Кстати, если кого-нибудь очень сильно желаешь,
а приходится по тем или иным причинам воздерживаться, ожидание само по себе превращается
в тихую пытку, но вместе с тем и делает половой акт, когда он наконец
происходит, совершенно бесподобным.
Я бы не сказала, что Карл оказался уж очень
хорошим любовником, видимо, ему не хватало опыта и потому он слишком быстро
кончал. Впрочем, как и я: само желание чувствовать его в себе было так велико,
что и я не могла сдерживаться. Позже я научила его правильно заниматься
любовью, как всегда поступала с моими любовниками, если у них была для этого
нормальная потенция, то есть выносливое тело и нормальный член.
А член у Карла был огромный! До этого я
встретила только двух мужчин, так же богато одаренных природой. Разумеется,
размер члена сам по себе не превращает мужчину в хорошего любовника, но может
быть хорошим подспорьем, если он пользуется им мягко, а не по-ослиному.
В нашу первую любовную ночь нам просто
повезло, так как я была очень возбуждена и готова к акту, иначе Карл так и не
смог бы ввести мне свой член полностью.
Постепенно мы начали привыкать друг к другу.
Наша связь развивалась, и я дала знать всей толпе моих прежних любовников, что
они могут считать себя в отставке.
– Не следует больше ни приходить ко мне, ни
приглашать куда-то, – говорила я всем. – Я встретила человека, которого ждала
всю жизнь, и полюбила его.
Как и следовало ожидать, по этому поводу все
стали отпускать замечания одно грубее другого, но в конце концов поняли и
оставили меня в покое. Было бы много проще для нас обоих, если бы я перебралась
жить к Карлу, но этого я не хотела делать, памятуя давнее предостережение моей
матери:
– Ксавьера, мне не в чем будет тебя упрекнуть,
если ты не останешься девушкой до замужества. Теперь такое трудное время! Но,
по крайней мере, попробуй не жить у мужчины. Этим ты себе испортишь лучшие годы
совместной жизни и позволишь мужчине съесть его часть свадебного пирога, ничего
не давая взамен. Мужчина никогда не женится на женщине, позволившей ему жить с
ней под одной крышей до свадьбы.
Тогда эти рассуждения меня развеселили, но
впоследствии, как следует взвесив все за и против, я признала материнскую
правоту.
