Мы с Лаурой сразу понравились друг другу.
Сегодня мы с ней остались только вдвоем из всей той маленькой группы и сделали
неплохую карьеру в нашей профессии. Мы продолжаем встречаться и по работе, и
просто ради удовольствия видеть друг друга. Лаура стала очень дорогой девицей и
работает уже только на себя. Ну, а о моих успехах вы уже знаете.
Наконец, приехали двенадцать довольно молодых
людей. Все уже слегка навеселе, все, как один, одеты в строгие костюмы, при
галстуках. Филипп принял их, помог раздеться, а Синта проводила в бар. Они еще
немного выпили и познакомились с нами.
Каждый из них захотел на этот раз иметь по две
девушки сразу или поочередно. Словом, все было прекрасно. Кстати, в эту ночь
работа великолепно сочеталась с удовольствием.
Все получили то, что хотели. Синта
прохаживалась по дому, записывая имена занимавших зеленую, голубую или розовую
комнаты вместе с партнерами.
Часам к трем утра, когда все уже оделись и
пили кофе в салоне первого этажа, Мадлен решила развлечь всех особым зрелищем в
качестве премии за чудесно проведенный вечер.
Она сразу поняла, что мы с Лаурой прекрасно
понимаем друг друга и любим нашу работу, и попросила нас показать гостям сценку
с лесбийской любовью.
Я бы с удовольствием воспользовалась
возможностью немножко позаниматься любовью с Лаурой, но у меня никогда еще не
было половых связей с чернокожими, а мое пребывание в Южной Африке заставляло
меня смотреть на такие вещи негативно.
У Лауры таких комплексов не было, и когда она
разделась, продемонстрировав всем прекрасное, влекущее тело, великолепную грудь
с сосками, похожими на наперстки, я сразу решила, что она будет моей первой
черной любовницей.
Мы залезли с ней на стол, и я начала нежно и
медленно целовать ее, лаская лицо, плечи, постепенно спускаясь все ниже, до
пупка, потом до великолепного подтянутого живота, чтобы наконец добраться до ее
розового полового органа, скрытого густыми волосами.
Гости и девицы стали понемногу возбуждаться и
вскоре опять разделись. Галстуки, рубашки, трусы летели в разные стороны. Одни
мужчины начали онанировать, другие сразу же полезли на девиц. Сама Мадлен была
так возбуждена, что тоже разделась. Должна вам сказать, что для сорокалетней
женщины у нее было великолепное тело, а ее большая грудь оставалась крепкой и
округлой – впрочем, я думаю, это от уколов силикона. Она тоже забралась на стол
и выбрала себе партнера.
Потом я узнала, что если Мадлен хочет
какого-нибудь мужчину, а тот не отвечает ей взаимностью, она страшно злится, и
от этого страдают все окружающие. Слава Богу, на сей раз никакого скандала не
произошло, и все кончилось общей свалкой, в которой Синта, перебегая от пары к
паре, только и успевала записывать, кто и с кем сколько раз кончил.
Этот маленький спектакль принес и дому, и
девушкам большой доход, а Мадлен осталась очень довольна мною как главной
актрисой финала того вечера. Перед моим уходом она предложила мне постоянную
работу у нее. В то же время я встретила и Жоржетту Аркурт, заведение которой
располагалось в одном из домов на Йорк Авеню. Правда, я очень быстро узнала,
что не так-то просто перейти из одного дома в другой, и если уж ты хорошо
работаешь у одной «мадам», то ты у нее и останешься.
Заведение Мадлен нравилось мне больше, так как
было куда импозантнее, имело устойчивую, хорошую репутацию и более изысканную
клиентуру.
Жоржетта не отличалась такой надежностью, все
время куда-то переезжала, и потому в ее салоне всегда стояли сундуки и
постоянно был ужасный беспорядок. К тому же она не обладала ни классом, ни
умением, присущими Мадлен.
Когда я попала в компанию Мадлен, мне пришлось
прекратить все профессиональные отношения с Пирл, но я продолжала видеться с
ней по-дружески, я вообще всегда к ней хорошо относилась.
Моя дневная, официальная, и вечерняя,
профессиональная, жизнь вступили в противоречие. На работе дела шли не слишком
хорошо, коллеги и начальство не раз замечали мой усталый вид, слышали, как мне
постоянно звонят по телефону, да и одеваться я стала слишком элегантно для секретарши
с небольшим заработком.
В общем, установить истину о моей настоящей
деятельности было для моих сослуживцев не более, чем вопросом времени. Как это
и принято в консульствах, мой шеф весьма дипломатично посоветовал мне сменить
работу. Он даже рекомендовал меня в одну из миссий при ООН и дал мне хорошую
характеристику.
Я воспользовалась его советом – другого-то
выхода у меня все равно не было, – сдала несколько экзаменов по переводу и
машинописи и была принята на работу. Работать я начала с первого ноября 1969
года. Новая должность тоже оказалась чисто административной и такой же скучной,
как и предыдущая. Это-то, кстати, было неплохо, ведь после бессонных ночей у
меня оставалось недостаточно сил, чтобы сосредоточиться на письмах, которые
диктовал мой шеф-посол.
Моя квартира тоже начала мне очень мешать. Она
была слишком обширна, в ней все сложнее становилось поддерживать порядок.
Пользовалась я фактически только одной комнатой. Потому-то, сменив работу, я
переехала в однокомнатную квартиру на Первой Авеню в пяти минутах ходьбы от моего
офиса. При моем переезде произошло одно событие, убедившее меня в том, что
когда занимаешься такой нелегальной профессией, как проституция, с тобой может
произойти любая неожиданность. Сначала был мнимый полицейский, а теперь
появился специалист по перевозкам – Мюррей.
Мюррей, толстый турок еврейского
происхождения, был похож на дурно воспитанного – или, скорее, плохо
дрессированного медведя, а его деятельность вовсе не ограничивалась перевозкой
мебели. Он заговорил со мной на тему, страшно меня раздражавшую, но через
некоторое время приобретшую для меня особый смысл.
– Готов спорить, мисс Ксавьера, что вы очень
любите развлекаться, – сказал он с кривой ухмылкой, когда вся мебель уже была
свезена вниз.
– Мюррей, – холодно ответила я, – то, что я люблю,
совсем вас не касается.
– Да не нервничайте вы так, милочка. Я ведь
могу во многом помочь такой девушке, как вы.
– Не понимаю, чем вы можете помочь, кроме
перевозки мебели. В остальном я сама как-нибудь разберусь.
Однако Мюррей не сказал еще своего последнего
слова. Когда он отправил своих помощников, то продолжил:
– Это самое прекрасное место для вашей работы,
мисс.
– Извините, я не совсем понимаю.
– Это очень спокойный дом, и вы сможете там
работать, сколько захотите. Там никто не будет приставать к проститутке, только
вы должны подмазать портье.
– Хорошо, Мюррей, я все поняла.
