В одиннадцать утра он проводил меня домой, и я
уже собиралась войти в подъезд, когда увидела Мюррея, отдыхавшего в своем
грузовике. Мюррей улыбнулся мне, а в руке держал какой-то конверт. Я подошла к
его машине, и он показал мне все пропавшие фотографии.
– Мюррей, пойдемте ко мне, расскажете, как все
получилось.
Я приготовила кофе, и он начал рассказывать.
Расставшись со мной, он первым делом избавился
от оружия. А в это время два мафиози, прятавшиеся на кладбище, занялись Маком.
Тот как раз подошел к трупу молодого, и они сказали ему:
– Послушай, старина, если ты не покажешь нам,
где хранятся фотографии, то кончишь так же. Ясно?
Мак привез их в жалкую квартирку в квартале
Куинс, и там люди Мюррея нашли тысячи фотографий девушек, которых шантажировали
уже два года.
Люди Мюррея знали, как я выгляжу, да и Мак так
перепугался, что сразу отдал им все мои фотографии.
Однако этого Мюррею и его подручным было мало.
У шантажистов не было разрешения мафии на занятие этим гнусным делом. Мак был
вынужден назвать того, кто все это возглавляет:
– Это один адвокат из Бруклина.
Он привел их к своему боссу. Люди Мюррея,
таким образом, убрали всех троих шантажистов. И той же ночью избавились от
трупов.
Когда мой ангел-хранитель рассказал все, я
поняла, что должна отблагодарить двух его помощников. В конце концов, это мне
обойдется дешевле пяти тысяч.
К сожалению, я была так глупа, что сказала
Мюррею:
– Я больше не хочу, чтобы эти фотографии
валялись у меня. Избавьте меня от них.
До этого момента он не просил у меня ни цента,
а сейчас сказал, что ему нужно две тысячи долларов за услуги.
И, разумеется, этим дело не кончилось. Он
пришел ко мне через несколько недель и предложил вложить мои деньги в дело.
Если я их ему ссужу, то он берется за два месяца принести мне солидную прибыль.
Я тут же последовала этому совету, скорее
напоминавшему приказ. В это время я уже больше не работала в миссии, полностью
занявшись проституцией. Я довольно прилично зарабатывала и дала Мюррею две
тысячи долларов. Он объяснил мне, что вложит их в дело, и я каждую неделю буду
получать от 5 до 10 процентов прибыли, разумеется, спустя некоторое время. Я
совсем забыла, что имела дело с личностями весьма подозрительными, и хотя они
мне и помогли, с ними лучше не встречаться.
Каждую неделю я ждала, когда же начну получать
прибыль. Однако ничего не происходило. Мюррей частенько заходил ко мне и всегда
нелепо извинялся за то, что он пока еще не может заплатить. Однажды я так
настаивала, что он сказал:
– Слушай, Ксавьера, не волнуйся. Ты получишь
свои деньги, только не приставай ко мне сейчас. Ты же помнишь, что случается с
теми, кто хочет меня обмануть?
Сказано было предельно ясно, и теперь мне
хотелось лишь одного: чтобы Мюррей как можно реже заглядывал ко мне. Я бы
отдала еще тысячу, только бы больше его не видеть. Приключение с моими
фотографиями приняло довольно неожиданный оборот, и если бы так продолжалось
дальше, Мюррей вполне мог бы постоянно присылать своих друзей и просить меня
быть с ними поласковее. Каждый раз, когда он заходил, мне было страшно противно.
Вот тогда-то меня и посетили люди из ФБР.
Я была дома, когда в дверь позвонили. Портье
вызвал меня и сказал, что кто-то из ФБР хочет со мной поговорить. С момента
убийства, произошедшего у меня на глазах – а вполне возможно, и просто хорошо
разыгранного, – прошло три месяца, но я все еще очень боялась.
Ко мне пришел Билл Тилман, очень симпатичный
агент ФБР, ирландец по происхождению. Я помнила о происшествии с Маком и
попросила агента предъявить документ, что он немедленно и сделал. Тут уж не могло
быть никаких сомнений. Он показал мне фотографию Мюррея и спросил, знаю ли я
этого человека.
Я чуть было не потеряла сознание. «Ксавьера, –
подумала я, – вот теперь все кончено, и тебя посадят на электрический стул.
Видно, они узнали, что при тебе убили одного типа и что ты замешана еще в двух
убийствах». Не знаю, как мне удалось остаться спокойной.
С ФБР не принято шутить, и я ответила:
– Да, я знаю его – это Мюррей, перевозчик. –
Потом я спросила: – А почему его ищут?
Билл объяснил, что они следили за Мюрреем и
узнали, что в последнее время он частенько заходит ко мне.
– Мы его ищем потому, что он совершил восемь
убийств, – продолжал Билл, – к тому же он замешан в мошенничестве, в
вооруженных нападениях, поставках женщин для домов терпимости, незаконной
продаже алкогольных напитков и в других, еще более серьезных преступлениях.
Какие отношения вас связывают с ним?
Разумеется, я не могла ему сказать, что я
проститутка, или рассказать о том, что произошло на самом деле. Но у меня не
хватило ума не снимать телефонную трубку, а телефон звонил непрестанно,
приходилось отвечать. Так что Билл сразу все понял.
– У вас какие-нибудь неприятности с этим
Мюрреем?
Я рассказала, что одолжила ему две тысячи
долларов, а он так и не отдал мне ни денег, ни процентов с них. Билл заверил
меня, что я больше никогда не увижу этих денег и посоветовал больше не
встречаться с этим человеком.
Перед тем как уйти, он добавил, что хоть он и
не занимается проститутками, но не раздумывая задержит меня, если я нарушу
«Билль о правах» или буду работать с несовершеннолетними. Я в то время
профессионально занималась проституцией только пять месяцев и еще не знала этих
законов. Потом мне все объяснили, и я никогда не прибегала к услугам девушек моложе
18 лет.
Однажды я с одной из моих девушек отправилась
в Майами для встречи с клиентами. Я заставила ее купить себе билет, и мы летели
разными рейсами. Таким образом, меня нельзя было обвинить в том, что я вывозила
девушек из штата с аморальными целями, что и составляет одно из нарушений
«Билля о правах».
Мюррей позвонил мне в последний раз и сказал,
что по пятам за ним идет ФБР и разыскивает его по всем барам, где он бывал, и
что он сейчас никак не может вернуть мне деньги. Я была так рада его отъезду,
что деньги меня уже не волновали. Потом он снял тяжелый камень с моей души.
