Наконец, я нашла девушку по имени Ванда,
преподавателя истории в Нью-Йоркском университете, у которой действительно была
голова на плечах. Она эпизодически работала у меня с единственной целью –
заработать немного денег.
Она была честной и работящей, но у нее не было
хватки, как я заметила после своего возвращения. И так как она оказалась
неспособной справиться с девушками, то не смогла предотвратить ссору между
аргентинкой и канадкой из-за клиента.
Мои регистрационные книги были в беспорядке, и
я дала себе клятву в следующий раз установить автоответчик, хотя мне он не
очень нравится, так как у меня складывается впечатление, что я обманываю своих
клиентов.
Мадлен закрывала свое заведение в три часа ночи
и отключала телефоны до полудня. Но большая часть моих завсегдатаев считает
заведение вторым домом и надеется на меня круглые сутки. Кое-кто приходит на
завтрак, а те, кто работает поблизости, часто заходят в полдень. Вместо того
чтобы поесть в ресторане, они просят подать обед в комнату, где проводят
какое-то время с девушкой. Далее идут послеобеденные встречи и, как правило, до
одиннадцати часов вечера все спокойно. Пожар разгорается между двадцатью тремя
и четырьмя часами и, случается, он продолжается и позже.
Теперь, будучи мадам, я несколько сожалею о
тех отношениях, которые порой складывались у меня с мужчиной при занятиях
любовью, когда я, как и другие, была только кол-герл. За какой-то час я больше
узнавала о его стремлениях, комплексах и проблемах, чем психоаналитик за всю
жизнь.
И вот этой близости мне нынче не хватает.
Сегодня я прохожу по своей квартире, направляю людей в комнаты, получаю деньги
и слежу, чтобы все шло своим чередом.
Недавно я отдалась бесплатно с единственной
целью: почувствовать близость мужчины. Я выбрала самого красивого, не слишком
старого клиента, убедившись предварительно, что его не ждет жена. Я оставила
его на ночь, потому что ненавижу спать одна. Но было уже слишком поздно и оба
мы были настолько утомлены, что любовью занимались очень быстро.
Самым ненавистным в этой ситуации оказалось
то, что когда он проснулся утром с великолепной, как раз для забав, эрекцией, у
него едва хватило времени быстро, как и в первый раз, овладеть мной и успеть на
самолет в Хьюстон… Потом звонит телефон и кто-то просит разрешения прийти
позавтракать. Если мне повезло и одна из девушек осталась, то она и занимается
этим клиентом. Но если никого из них нет, то я занимаюсь им сама, потому что не
могу и не хочу упускать преданных мне клиентов.
Зовите меня продажной или зовите меня мадам,
но, как всегда, я говорю своим клиентам: звоните мне в любое время!
Глава 10
Секрет за дверью
ПЕРВЫЙ. Ему двадцать девять лет, и он напуган.
Он никогда не прикасался к женщине и трясется так, будто его ведут на бойню.
Этот застенчивый молодой, но уже лысый человек
в потертых джинсах был направлен ко мне одним известным нью-йоркским
психиатром. Один из многих, кого я избавила от сексуальных комплексов.
Мой метод? Примерно такой же, какой применяют
Мастерс и Джонсон. Единственное отличие в том, что они требуют тысячи долларов
и называют это терапией. Я же беру пятьдесят долларов, и это называется
проституцией.
Однако для этого молодого человека я снизила
тариф, потому что знала, что он не богат. Он симпатичен и хорошо воспитан. Мне
хочется помочь ему научиться вести нормальную сексуальную жизнь.
Чтобы он почувствовал себя непринужденно, я
рассказываю ему о себе и, между прочим, упоминаю, что я бисексуальна. После
этого лед ломается, и он неуклюже признается мне в том, чего никогда не говорил
своему врачу в течение двенадцати лет лечения: много лет назад он давал в рот
своему товарищу в колледже.
Это кажется мне хорошим знаком. Если он сам
совершил такой акт, значит, он – активная сторона и его легче вернуть к
нормальной жизни, чем если бы он был пассивным.
Наконец, чтобы получше с ним познакомиться и
узнать его скрытые наклонности, я показываю ему несколько альбомов с
фотографиями лесбиянок, гомосексуалистов и нормальных пар в эротических позах,
а также фотографии мужчин и женщин, одетых в кожу и вооруженных целым арсеналом
хлыстов, наручников и цепей. Эти последние он немедленно отбрасывает, что сразу
же исключает садомазохизм.
– Что вас больше возбуждает: половой орган
мужчины или женщины?
– Мужчины, – отвечает он. – Я чувствую себя
спокойнее в связи с мужчиной, это не требует ни большой ответственности, ни
обязательств.
Но в целом его не привлекает среда педерастов,
их бары, организуемые ими праздники и вечера. К тому же такая связь может
иногда принять гораздо более драматичный оборот, чем связь с женщиной.
– Вы находите женщин отталкивающими?
Он отвечает, что нет.
– Тогда, может быть, пройдем в комнату?
Он следует за мной с таким видом, будто я веду
его на галеры, и садится на стул. Бессознательно его руки прикрывают член, как
будто для того, чтобы защитить свою добродетель. Колени у него дрожат.
– Пока я зайду в ванную, вы снимите галстук и
куртку, – предлагаю я.
Я выхожу из комнаты, чтобы освежиться и
надушиться. Но когда я, завернутая в полотенце, возвращаюсь в комнату через
четверть часа, то вижу его по-прежнему прилипшим к стулу.
Итак, мне самой придется делать всю работу. Я
начинаю медленно целовать его шею и бормотать нежные слова, снимая с него при
этом куртку, галстук, рубашку.
– Я не знаю, что вы со мной делаете, – лепечет
он, – но я никогда ничего подобного не ощущал.
Я обожаю соблазнять девственников, меня это
сильно возбуждает, и я полностью отдаюсь этому занятию. Я позволяю полотенцу
соскользнуть на пол и открываю таким образом свое обнаженное тело. Я
вытягиваюсь на кровати, расположенной под большим круглым зеркалом на потолке,
и начинаю себя ласкать.
– Как будто кинофильм, показываемый в зеркале,
– бормочу я. – Давай посмотрим вместе.
Он неуклюже избавляется от остатков своей
одежды и ложится рядом со мной. Картина, отражающаяся в зеркале, возбуждает его
настолько, что он надевает очки, чтобы лучше видеть.
– Позволь мне, – говорит он.
Он начинает неловко ласкать мне грудь, затем
целует ее – не лучшим образом, но с большим жаром. Я показываю ему, как надо
пользоваться пальцами и языком для того, чтобы доставить наибольшее
удовольствие. Я целую ему соски, они при этом твердеют и увеличиваются. Желание
вытесняет страх.
