– Скорее, я не могу больше ждать! – буквально
задыхаясь от страсти, вымолвила она.
Мы вышли из ванны и направились в комнату.
Лаура, знавшая сценарий наизусть, грубо толкнула актрису на постель и начала
раздевать. Сняла платье, трусики и лифчик, не встретив никакого сопротивления.
Должна признать, что для сорокалетней, имеющей ребенка женщины, тело ее было
великолепным: кожа – белая, грудь – полная и упругая.
Лаура схватила актрису за запястья, скрутила
их поясом от своего платья и привязала ее руки к изголовью кровати, а я в это
время проделывала то же самое с ее ногами, используя галстуки мужа.
Затем моя партнерша дала мне два огромных,
соединенных между собой муляжа мужского полового члена. Я смазала их вазелином
и один конец ввела во влагалище знаменитой брюнетки, а второй – в анальное
отверстие, причем безо всякой осторожности. Ведь эта женщина хотела именно
такого обращения – грубого и болезненного.
Пока я орудовала этим чудовищным инструментом,
Лаура била женщину по лицу и груди. Актриса прямо-таки корчилась от
удовольствия и хрипло стонала.
Ее муж стоял, опершись на секретер, и спокойно
смотрел на эту сцену, принимая амилнитрит. Жене же он дал кокаин, от которого
та буквально взбесилась.
– Теперь – вибромассажеры, Ксавьера, –
скомандовала Лаура.
Я извлекла фальшивые пенисы и заменила их
этими игрушками. Актриса будто сошла с ума, оргазм приближался. Муж снял халат,
взобрался на жену, сотрясавшуюся в конвульсиях, и произвел несколько фрикций до
тех пор, пока она не кончила с истеричным рефреном:
– Боже мой! Боже мой! Боже мой!
Зрелище было одновременно и отталкивающим и
патетичным. Это прекрасное существо, созданное для нежной и романтичной любви,
оказалось рабыней столь жалкого извращения. Более того, она разрывалась между
супружеским долгом и растущей потребностью чувствовать над собой женское
господство.
За участие в этом спектакле пара заплатила мне
кругленькую сумму, но я вполне могла обойтись без этих денег, почему и
попросила Лауру впредь меня на подобные мероприятия не приглашать.
Однако эта сцена надолго запечатлелась в моей
голове.
Наверное, актрисе потребовалось такое
унижение, чтобы как-то компенсировать постоянную лесть и угодничество своих
поклонников. Впрочем, ей в любом случае повезло, что она столько зарабатывает,
ведь ее утехи стоили сумасшедших денег. Только Лаура получала тысячу долларов
за исполнение этого номера пять раз в неделю.
Герман Джордж – тоже один из «чокнутых»,
которые могут достичь оргазма, только претерпев наихудшие унижения. Он – еврей,
очень богатый бизнесмен, ему сорок пять лет. Первый сексуальный опыт он получил
подростком, когда сидел в немецком концентрационном лагере. Однажды вечером
охранница-немка, накинув плащ на обнаженное тело, увела его в укромный закоулок
и заставила ласкать ртом свое сокровенное место.
Еще и сейчас Герман Джордж вспоминает свой
страх, смешанный с возбуждением, испытанный тогда. До сих пор он не может иметь
нормальные сексуальные отношения, не воссоздав звуки, запахи и картину своего
первого приключения.
Я познакомилась с ним в тот день, когда он
позвонил директрисе заведения, где я в то время работала, и попросил прислать
ему крепкую девушку, бегло говорящую по-немецки и способную убедительно сыграть
роль.
Герман Джордж вежливо встретил меня и решил
немедленно перейти к делу. Он подвел меня к шкафу и открыл его. Глядя, как он
священнодействует, можно было подумать, будто внутри – королевские сокровища.
Но там висели шесть или семь настоящих эсэсовских плащей, от которых исходил
такой запах влажной резины, что у меня запершило в горле.
Герман Джордж хотел, чтобы я разделась и
накинула один из них.
– Не забудьте пояс, – напомнил он и протянул
мне игрушечный пистолет.
Пока он готовился, раздевался и ложился на
кровать, я вышла из комнаты.
И тогда я вошла в роль: застучала кулаками по
двери и заорала по-немецки:
– Откройте немедленно! Гестапо!
Ответа не было. Тогда я сильно пнула дверь
ногой и ворвалась в комнату. Герман по-прежнему лежал и держал свой пенис в
руке.
– Герр Коган? – грозно спросила я.
– Нет-нет! Я мистер Смит, – тихо ответил он.
– Бесполезно врать! Вы – еврей! Грязный еврей!
– Я с размаху влепила ему пощечину.
Герман Джордж вздрогнул, а его член поднялся.
Он очень возбудился. Попутно также высказался насчет «грязных евреев» и
пожелал, чтобы они получили то, что заслуживают.
– Заткнись, грязный еврей, – прошипела я
сквозь зубы.
И чтобы дать ему понять, что не шучу, я
уселась ему на лицо и заставила лизать мне влагалище. Я его оскорбляла, так как
у него это плохо получалось, затем сняла пояс и стегала его до тех пор, пока он
открыто не проявил своего удовольствия. В этот момент он остановил меня:
– Начнем с самого начала.
Мы повторили сцену, и только на третий раз,
когда я его стегала, он достиг оргазма.
Бедняга был счастлив заплатить, но такие
приключения не по мне: я ведь тоже еврейка. Я была лишь ребенком, когда началась
вторая мировая война, но все равно это мне не по душе.
Я знаю другого «чокнутого», сексуальные
проблемы которого также восходят к эпохе концлагерей. Это раввин, и он может
заниматься любовью только с нееврейскими девушками. Но предварительно они
должны нарисовать свастику на всем его теле. Соответствующий сценарий – не
единственное условие для того, чтобы «чокнутый» мог достичь оргазма. Атмосфера,
обстоятельства тоже играют свою роль. Например, есть полная уверенность в том,
что «чокнутые» появятся у меня в полнолуние или накануне грозы. Иногда я даже
думаю, они вообще прекрасные барометры: если они приходят, то погода, как
правило, портится.
Может быть, люди, любящие страдания, считают
себе наградой то, что сами силы природы восстают против них? «Чокнутые» также
интересуются зонтиками – очевидно, рассматривая их как орудие своего возможного
наказания.
Действительно, эти предметы настолько для них
важны, что одним из центров снабжения садо-мазохистов является магазин зонтиков
в Манхэттене. Именно здесь я купила предметы, составляющие мою маленькую
коллекцию.
