Когда на следующий день он приходит на встречу
с Диором, я сообщаю ему печальную весть: самолет с великим мастером вынужден
был приземлиться в Анкоридже.
– Он блокирован снежной бурей, и потому
расходы увеличиваются.
Естественно, «Христиан Андерсен» покрывает все
издержки.
В ожидании знаменитого Диора я предлагаю ему
сделать уколы силикона, чтобы одежда лучше на нем лежала.
– Прекрасная идея! – восклицает «Андерсен». И
платит за укол, хотя и ему понятно, что не за настоящий.
Наконец, одежда готова. Я помогаю ему надеть
невидимые драгоценности и убеждаю, что он красив, как истинный король.
Он платит по счету, благодарит и уходит
счастливый. В надежде прийти в следующий раз и услышать от меня новые истории.
Но иногда у меня не хватает воображения, и я
вынуждена признаваться ему в этом.
– О, «Андерсен», у меня сегодня нет для вас
ничего оригинального. Вы уверены, что не хотите заняться любовью?
Я искренне хотела бы, чтобы он извлек хоть
какую-то пользу из денег, которыми он так щедро меня осыпает. Но ничего не
поделаешь: он предпочитает сказки.
Однажды он попросил похитить его. Тем более
что за это похищение предлагал такой выкуп, что просто невозможно было ему
отказать.
Тогда я обратилась к водителю моих друзей, у
которых был лимузин.
Мы договорились с «Андерсеном» встретиться
ровно в полдень возле станции метро на Четырнадцатой улице. Чтобы мы смогли его
узнать, у него будет цветок в петлице и газета в руке.
Я знала, что он обожает страдания, поэтому
заставила его ждать до половины третьего. Наконец, мы подъехали на лимузине, я
открыла дверцу и втащила бедолагу «Христиана» на заднее сиденье, натянув ему на
голову бумажный пакет.
Мы подкатили к отелю, где оставили его под
наблюдением водителя. Он находился под стражей два дня. Без пищи. На третий
день я его освободила. Он был настолько очарован, что кроме выкупа заплатил нам
еще и солидные чаевые.
Синдром «чудика», так же как и садомазохиста,
часто характеризуется использованием каких-либо предметов. Но, в отличие от
других «чокнутых», «чудик» редко прибегает к инструментам пыток или к оружию. В
большинстве случаев речь идет о вполне безобидных вещицах, таких как шелковый
платок, сигаретный дым или кусочек резины, которым обвязывают половые органы.
Один из «чудиков» платит мне за то, что я
продеваю ему затяжную петлю вокруг пениса и яичек и вожу его по комнате, как
щенка. Я тяну за веревку, когда он ложится на постель или на пол. И если я хочу
довести его до оргазма, то резко дергаю веревку – петля соскальзывает, и он
кончает.
Другой, раздевшись, устраивается на стуле и
просит меня сесть напротив, закурить сигарету и пускать дым ему в лицо. А он в
это время играет со своим фаллосом.
Президент одной из крупных европейских
автомобильных компаний, назову его м-р Рулибр, помешан на шелковых платках. Он
– бывший клиент Мадлен. По фантастическим ценам она продавала ему кокаин,
который он затем употреблял во время ночных сеансов.
М-р Рулибр, когда останавливался в отеле
«Уолдорф Тауэрс», всегда приглашал двух кол-герл и приказывал им стоять
неподвижно, пока сам танцевал вокруг, заворачивая девушек в платки от Гермеса.
И обычно к концу ночи он требовал около двадцати или даже больше девушек.
Случается, я не всегда могу столько найти, поэтому предпочитаю заранее
подготовиться.
Он встречает нас, одетый в шелковую пижаму.
Сам он никогда не обнажается, но мы должны раздеться, обуть тапочки из грубой
шерсти, а затем сменить их на туфли на высоких каблуках.
Затем он кладет нам немного кокаина на грудь и
на половые органы и слизывает его или нюхает. Он быстро обалдевает и начинает
нести невесть что. Это очень утомительно для нас, так как надо стоять столбом в
течение всего сеанса, кроме небольшой передышки, когда он разрешает нам минут
пять полежать. К тому же от высоких каблуков сильно устают ноги.
После двухчасового представления он платит нам
каждой по двести долларов, и мы уходим.
Рулибр не дает мне покоя всю ночь. Ему всегда
не хватает девушек. К девяти часам утра, когда он окончательно дуреет от
кокаина, у него появляется желание заняться со мной любовью. Я повинуюсь, а
через двадцать минут он отправляется на деловую встречу. На следующую ночь все
начинается сначала.
Многие «чудики» обожают борьбу. «Арбитр»,
известный в Нью-Йорке литературный критик, приходит ко мне с маленьким черным
чемоданом, в котором, кроме всего прочего, есть и старый цветной корсет. Я
должна раздеться и залезть в эту удавку. Потом я надеваю чулки в сетку, туфли
на высоком каблуке и ложусь на постель. «Арбитр», в свою очередь, раздевается и
ложится рядом вместе со своим драгоценным чемоданом, из коего достает коллекцию
фотографий девушек, занимающихся борьбой, и аккуратно раскладывает снимки на
постели.
Фотографии очень старые, уже пожелтевшие.
Несмотря на то, что разглядывает их уже раз в сотый, он все равно сильно
возбуждается.
– Посмотри на грудь этой девушки, – показывает
он. – Какая упругая!
Потом он складывает фотографии с
девушками-борцами и достает другую коллекцию, представляющую кинозвезд –
Бриджит Бардо или Софи Лорен, – а также манекенщиц, позирующих на страницах
журналов. Всех этих женщин объединяет надетое на них соблазнительное белье.
«Арбитр» предлагает мне подобрать каждой из
них партнершу и составить пары для борьбы.
– Как ты думаешь, кто из них победит? –
спрашивает он сладострастным голосом.
Мой выбор должен быть объективным, так как в
нетерпении он начинает аж подпрыгивать на кровати. Затем спрашивает, боролась
ли я когда-нибудь с какой-нибудь женщиной?
Всегда надо быть немного психологом, когда
имеешь дело с клиентами подобного типа.
– Обожаю бороться и всегда побеждаю, потому
что очень агрессивна, – заверяю я этого «чудика».
Я придумываю какую-нибудь историю и
рассказываю, как, дескать, на Пуэрто-Рико набросилась на одну англичанку за то,
что она увела моего дружка. При этом я его мастурбирую. Он кончает в тот самый
момент, когда я заканчиваю свой рассказ. Затем он благодарит меня и уходит.
