Кэт почувствовала тычок пальцем в спину и услышала дерзкий голос:
– Разве тебе полагается находиться здесь, а не на раскопках могил?
Она обернулась. Позади нее стоял Патрик Донахью. Воротник его пальто, похожего на шинель, был поднят, глаза весело блестели.
– Мне жутко не хватает тебя как дублера. Ты застолбила самую горячую историю, которая произошла здесь за последние несколько лет, и, вместо того чтобы охотиться за подробностями, торчишь в суде.
– Не по собственной воле. – Кэт порадовалась, что так хорошо одета, – репортер «Дейли мейл» окинул ее одобрительным взглядом. Сам он был в своем обычном прикиде: его одежда, как всегда, казалась слегка поношенной, но очень аккуратной. Вельветовые брюки цвета бутылочного стекла, коричневые башмаки, рубашка от Вайелла под полосатым джемпером и твидовый пиджак, который выглядел так, словно перешел к нему с отцовского плеча. При виде его Кэт почувствовала прилив возбуждения, легкость и уверенность в себе.
Они продвинулись вперед еще на несколько шагов.
– Итак, каковы новости об этой сногсшибательной эксгумации?
Кэт пожала плечами.
– Меня отстранили, – сказала она, отбрасывая с лица прядь волос.
– Как это отстранили? Ты же написала сенсационную статью!
– Я чуть было не написала сенсационное заявление об уходе.
Лицо Патрика приняло озабоченное выражение.
– В чем проблема?
– Похоже, Терри Брент считает, что я все это выдумала. Что-то вроде женской истерики, вылившейся в слова. Никто ничего не прокомментировал и не подтвердил. Очевидно, это нормально, что мертвая женщина рожает в гробу. – Склонив голову набок, Кэт ожидала реакции Патрика.
– Что?! Родила в гробу? Ты хочешь сказать, что…
Кэт кивнула.
– Этого в репортаже не было.
– Дик Уиллер, заместитель главного редактора, подумал, что это слишком удручающая деталь, – сказала она и цинично усмехнулась.
– Женщина действительно родила в гробу?
– Это совершенно естественно, так сказал мне Терри Брент. Если верить ему, то жмурики всегда так и поступают.
– Мертвые, конечно, производят некоторые движения. Но затем наступает трупное окоченение. Иногда они издают стонущие звуки – следствие газов, скапливающихся внутри. Мертвое тело – отвратительная штука.
– Они что, правда двигаются?
– Иногда. Вылезают из могил и устремляются за тобой. – Глаза Патрика расширились.
Кэт широко улыбнулась.
– Терри Брент сказал мне, что я вывела из душевного равновесия половину духовенства Суссекса. И должна оставить эту историю до тех пор, пока не проведут расследование.
– Репортаж уже попал на Флит-стрит.
– Знаю. Вчера мне звонили из «Мировых новостей», «Мирроу», «Сан» и еще полудюжины газет.
– И что же ты им ответила?
– Я им еще не звонила.
– А между прочим, это очень полезные контакты, Кэт. Они могут вывести тебя из этого захолустья на большую дорогу.
– А потом снова приведут в Суссекс делать репортаж об эксгумации и сатанистах.
– В Лондоне больше платят, – уклончиво заметил Донахью.
Кэт сунула руки в карманы пальто и почувствовала, как на самом дне левого кармана задела за что-то – вроде скрученной в трубочку бумажки. Что бы это могло быть? – попыталась она вспомнить.
– Вряд ли я произведу на кого-нибудь большое впечатление, если окажется, что это утка.
– А ты думаешь, такое может случиться?
Наконец-то Кэт вспомнила: эта бумажка – памятка к какому-то ополаскивателю для волос.
– Нет, – сказала она, – не думаю. Но я не понимаю, что происходит. Вчера я не сомневалась, а сегодня… – Она пожала плечами. – В общем, не знаю. В Бирмингеме я уже имела дело с медиками. Все быстрехонько захлопнули свои раковины.
– С медицинской братией всегда так, – подтвердил Патрик. – У них хорошее чувство локтя. Но не так-то легко скрыть отчет патологоанатома, который направляется коронеру.
– Девушка из морга сказала: ее удивило, что вскрытие не было проведено сразу же после смерти. Однако они поручили вскрытие своему патологоанатому, а не представителю судебной экспертизы министерства внутренних дел – значит, они считают, что в этом деле нет ничего подозрительного.
– Откуда ты знаешь?
– Я была в морге.
– И тебя пустили?
Кэт улыбнулась и покраснела.
– Да.
– Я не спрашиваю, как тебе это удалось, – заметил Патрик.
– Довольно просто.
– Ну и как? Произвело впечатление?
– Чуть было не упала в обморок.
– Однажды мне пришлось побывать на вскрытии, и я действительно потерял сознание. Это произошло, когда стали вскрывать череп с помощью круговой пилы…
Кэт сглотнула.
– Можешь не утруждать себя подробностями.
– Догадайся, чем они набивают череп, когда выгребают мозги?
– Прекрати!
– Старыми газетами. Вполне возможно, твои репортажи ждет такой же удел.
– Спасибо тебе, Патрик.
– Ничего, скоро привыкнешь.
– Не уверена, что мне этого хочется. А патологоанатомы осматривают все?
– Они народ дотошный.
– И ногти?
– Задача патологоанатома – выяснить причину смерти. Он осматривает все, что имеет к этому отношение. – Они подвинулись ближе к входу. – Итак, ты больше не обиваешь пороги? Не ищешь информацию? В данный момент тебе нужно быть в гуще событий, рыскать по больнице.
– Ты не должен так со мной разговаривать.
– Ты убеждена в том, что все это видела?
– Да, в глубине души. По крайней мере, я думаю, что да.
– Ну тогда нечего нам двоим торчать тут целый день. – Он посмотрел на нее. – Я продиктую твой репортаж по телефону. О'кей? Чего ты ждешь? Отваливай. – Патрик подмигнул.
– Ты это серьезно?
– Серьезней быть не может. Только пообещай мне кое-что.
– Ага, что же?
– Что не забудешь о нашем свидании сегодня вечером.
Кэт усмехнулась:
– Заметано! А ты продиктуешь мой репортаж машинисткам, идет?
– Да. И в отличие от тебя я об этом не забуду.
– Если Брент узнает, что я собираюсь сделать…
– Брент – осел. За него не волнуйся, он всегда дует на воду. – Патрик покачал головой. – Наплюй на него и продолжай свою работу.
22
В гостиной гремела «Сатисфэкшен» «Роллинг стоунз», красные и синие лампочки загорались в такт ударнику. Харви стоял в захламленной кухне под ярким белым светом лампочки без абажура. За ним находилась покрытая пестрым пластиком стойка, заставленная бутылками дешевого вина, жестянками с пивом и пластиковыми стаканами.
