– Ничего не напоминает, мистер Лаббингс? Интересно, как отнесется к нему челтнемская торговая палата?
Лаббингс, шевеля губами, прочел письмо. Его глаза нервно метнулись к указанному вверху адресу, затем в сторону Майкла.
– Я доктор Теннент. Понятно? Это фальшивое направление. Вы совершили уголовно наказуемое преступление, мистер Лаббингс. С вашего ведома ваша фирма была использована в криминальных целях. Ну давайте, звоните в полицию.
За считаные секунды Лаббингс стал из красно-коричневого вновь бледным.
– Я… я не… знал… что он… что…
– Мистер Лаббингс, я хочу узнать одну-единственную вещь, но прямо сейчас. Мне абсолютно все равно, кто этот доктор Сандаралингем. Мне нужно знать, кто на самом деле его пациент, доктор Джоэль. И вы сейчас позвоните доктору Сандаралингему или покажете, где он живет или работает. В ином случае сюда приедет полиция и не оставит от этого кабинета камня на камне. Была похищена женщина, близкий мне человек, и ее ищут по всей стране. Может быть, она уже мертва, но все же у нас еще есть небольшой шанс спасти ее. Ваш доктор Джоэль знает, кто ее похитил. Теперь понимаете, насколько это серьезно? – Майкл наклонился через стол так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Лаббингса. – Понимаете?! – прошипел он и выпрямился.
Лаббингс затравленно кивнул. Он был похож на попавшую в капкан крысу.
– Это один и тот же человек, – заикаясь, сказал он. – Доктор Сандаралингем и есть доктор Джоэль.
Майкл обдумал это.
– Один и тот же человек?
– Да.
– У вас есть адрес доктора Джоэля?
Лаббингс в отчаянии всплеснул руками:
– Вот он. Этот офис. Это единственный его адрес, известный мне.
– Что вы имеете в виду? У вас же должен быть какой-нибудь другой адрес.
Лаббингс скорчил умильную гримасу, будто его заискивание могло помочь ему избежать проблем с полицией:
– Я видел его всего два раза – в первый раз он пришел заплатить вперед за полгода за адрес и сопутствующие услуги, второй раз – забрать посылку. У меня… у меня есть номер его телефона.
– Дайте его мне.
Лаббингс нажал на клавиатуре пару клавиш, записал появившийся на экране номер на клочке бумаги и отдал его Майклу.
Майкл мгновенно узнал его – это был номер мобильного телефона Теренса Джоэля от телефонной компании «Орандж». Он набрал его на своем мобильном телефоне и в который раз услышал записанный на автоответчик голос доктора Джоэля. Бесполезно.
– Господи боже мой.
Майкл обвел комнату глазами. Убожество. Немытые кружки с остатками кофе. Вдоль одной стены – деревянные, разделенные частыми переборками стеллажи для хранения корреспонденции. Некоторые отделения пустые, в некоторых – письма. Одинокая старая клюшка для гольфа с облетевшей резиновой рукоятью. Лаббингс наверняка рассказал все, что знал, – Майкл видел по его лицу, насколько тот озабочен. Озабочен спасением собственной шкуры. Тем, чтобы не допустить полицию в свой сарай. Он не станет запираться.
– Мистер Лаббингс, пожалуйста, подумайте хорошенько. Что еще вы знаете об этом человеке?
Толстяк с трагическим видом покачал головой:
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Вы знаете, чем он занимается? Где он работает? Он работает на службу прослушивания и слежения?
Лаббингс поколебался.
– Я… у меня там знакомый. Я могу выяснить.
– Вы можете сделать это сейчас?
Лаббингс сделал звонок – из разговора было видно, что он позвонил своему старому армейскому другу. Поговорив пару минут, он положил трубку.
– Нет, он там не работает. Там нет никого по фамилии Джоэль.
– Сколько он уже вас использует?
– Две-три недели. – Толстяк щелкнул по клавиатуре. – Пятница, 11 июля. Ровно три недели.
Майкл присел на пластиковый стул. Снова зазвонил телефон. Лаббингс щелкнул клавишей и посмотрел на экран.
– Это не доктор Джоэль.
Майкл кивнул. После нескольких заполошных звонков включился автоответчик, и все стихло.
– Мистер Лаббингс, подумайте хорошенько, – уже более спокойно сказал Майкл. – Может, вам в память врезались какие-либо подробности? Какая-нибудь черта доктора Джоэля, которая поразила вас?
Лаббингс толстым пальцем почесал кончик носа.
– Я могу его описать, если это вам поможет.
– Поможет.
– Очень высокий, около шести футов шести дюймов…
Майкл прервал его:
– Хорошо выглядит? Отлично одет?
– Да… Он напомнил мне одного актера – того, который играл Шиндлера в «Списке Шиндлера».
– Лайама Нисона?
– Да.
Майкл кивнул.
– Еще что-нибудь?
Лаббингс выдвинул ящик стола и вынул из него упаковку сигар «Король Эдуард».
– Вы не возражаете?..
– Нет.
Он прикурил короткую сигару от длинной спички, взмахом руки затушил спичку.
– Одна маленькая деталь. Может, это поможет. В первый раз, когда доктор Джоэль пришел сюда, на нем был черный галстук.
– От смокинга?
– Нет. Не бабочка. Обычный галстук. На нем был пиджачный костюм темного цвета и черный галстук. Будто он носил траур.
– Траур?
– Да.
– Вы не спросили его, по какому поводу?
– Я стараюсь быть максимально тактичным при общении со своими… клиентами, мистер… э… – он взглянул на лежащее на столе письмо, – доктор Теннент. Я принципиально не задаю им никаких вопросов. Вы же понимаете, в этом состоит мой бизнес.
Три недели. Доктор Джоэль носил траур. Майкл чувствовал, что эта информация важна. Три недели. Траур.
Траур по ком?
Майкл оставил Лаббингсу номера своих телефонов, положил в карман его визитную карточку и отбыл.
Оказавшись в машине, он позвонил констеблю Ройбаку. Ему сказали, что тот еще не появлялся на службе. Тогда он набрал мобильный номер Ройбака и попал на автоответчик. Он оставил сообщение, попросив детектива срочно перезвонить, а также связаться с компанией «Орандж» и попробовать узнать что-нибудь из регистрационной формы, которую заполняли на доктора Джоэля при продаже ему номера сотового телефона.
Не заводя машины, Майкл посидел и подумал несколько минут. Траур. Противорадиационное убежище. По какой-то непостижимой причине эти две вещи коррелировались у него в мозгу. Кого мог оплакивать доктор Джоэль три недели назад?
Он включил свой «Мак», зашел в секцию адресов и ввел имя старого друга, Ричарда Франклина, который возглавлял крупную архитектурную контору в Сити. Найдя его номер, он позвонил ему. Секретарша сказала, что ее босс на совещании и велел не беспокоить. Майкл продолжал настаивать, говоря, что у него срочное дело. Через пару минут архитектор был на линии.
