– Да.
– Давайте проиграем пленку еще раз.
Они прослушали запись.
– Ее ответы… Она говорит не с вами. Будто она на наркотиках или что-то вроде. Но этого не может быть!
– С чего вы взяли?
– Потому что она что-то приняла лет десять назад, еще когда была студенткой, и чуть с ума не сошла. Очень плохая была поездочка. Без дураков. Ей даже пришлось обратиться к психиатру.
– Я не знал.
Когда Лулу говорила, она помогала себе оживленной жестикуляцией. К тому же у нее была очень живая мимика.
– ЛСД. Ее это здорово высадило. Она несколько раз говорила мне, что это навсегда отвадило ее от наркотиков. Брайан баловался кокаином, еще чем-то. Она говорила мне, что он много раз предлагал ей поторчать за компанию, но она всегда отказывалась. Она очень волевая. Я знаю, что она никогда бы ничего не приняла.
– Ладно, – сказал Майкл. – Эту возможность мы исключаем.
– Как насчет Брайана? – спросила Лулу.
Майкл рассказал о своем вчерашнем визите к Трасслеру. Лулу не удивилась, услышав, что у него есть другая женщина.
– Этот мужик – то еще дерьмо. Я никогда не обсуждала это с Амандой, но про него всякое говорили.
Майкл уловил томное выражение в глазах-блюдцах, будто их обладательница жалела, что Трасслер не положил глаз на нее.
– Значит, мы можем исключить и Брайана Трасслера?
– Пока да, – ответила Лулу. – Вы психиатр. Скажите мне, как можно еще объяснить это ее состояние.
– Резкое изменение личности может быть вызвано разными факторами. Например, эпилепсией, или опухолью, или инсультом.
На лице Лулу появилось выражение ужаса.
– Эти факторы могут стать причиной паранойи, сопровождаемой агрессией.
– Не страхом?
– Вполне возможно возникновение и развитие мании преследования. Может быть, Аманда считает, что я хочу причинить ей вред.
– Какова наиболее вероятная причина в ее случае?
– Паранойи?
– Да. – Лулу села на пол и взяла кружку.
– Изменение биохимии мозга создает условия, благоприятные для изменения личности. То, что мы подавляем всю жизнь, может вылезти наружу. Особенно ярко это проявляется у лиц, скрывающих низкую самооценку.
– Не похоже на ту Аманду, которую я знаю.
– Да. Но она демонстрирует резкую смену поведения, полностью укладывающуюся в схему психического расстройства, одним из классических симптомов которого является расценивание пациентом дружеских по отношению к нему действий как враждебных. Что мы здесь и наблюдаем.
– А что вы на самом деле думаете? Что у нее произошло масштабное изменение личности в результате прогрессирующей эпилепсии, опухоли мозга или инсульта?
– Вы уверены, что у Аманды никогда не бывало депрессивных состояний?
– Настолько, насколько в этом вообще можно быть уверенным. И все-таки надо быть идиотом, чтобы писать неправду в бланке медицинской страховки, верно?
– Контракт потеряет силу при первом же обращении к врачу. – Майкл отпил еще кофе. Он был голоден, но не хотел терять время на еду. Для него имела значение сейчас только Аманда, и его беспокойство росло с каждой секундой.
Он странно себя чувствовал в квартире Лулу. Будто где-то недалеко была Аманда.
– В общем, совсем не обязательно, что у нее психическое расстройство. У правил всегда бывают исключения, хотя настораживает агрессивность. При депрессивном расстройстве ситуация несколько иная, но мы уже договорились, что депрессии – не ее удел. Мы зашли в тупик.
Лулу кивнула.
– Непонятно, чем она испугана.
– Да. – Майкл перемотал кассету и вытащил ее из кассетной деки.
Лулу протянула руку:
– Можно посмотреть? Ее записали в студии сегодня вечером?
– Да.
– Может быть, стоит проанализировать голос?
Майкл подавил зевок – адреналин уже сдавался под напором усталости. Воздух в комнате стал густым и тяжелым.
– Я знаю человека, который может это сделать.
Он вытащил из кармана мобильный телефон и позвонил на домашний номер своего продюсера.
Ему ответил сонный ворчливый голос, ставший открыто неприязненным, когда Крис Бимиш понял, что ему звонит Майкл:
– Черт, сейчас десять минут двенадцатого. Я хотел сегодня выспаться. Ты мне уже достаточно насолил сегодня. Позвони утром.
Майкл успел выкрикнуть, чтобы Бимиш не клал трубку, и взмолился:
– Слушай, у меня чрезвычайная ситуация! Мне нужна твоя помощь.
Бимиш молчал.
– Крис, ты же работал на полицию в качестве эксперта по анализу магнитных лент?
– Да. И до сих пор работаю, – кисло ответил Бимиш. – И на полицию, и на страховые компании, и на детективные агентства. А что?
– Ты любишь свою жену и детей. У тебя трое детей, верно?
– Что ты несешь, Майкл? Ты звонишь среди ночи, чтобы спросить, сколько у меня детей? Может, тебе стоит записаться на прием к психиатру – особенно в свете того представления, которое ты устроил сегодня в студии. Извини, никого не могу посоветовать – я знал одного хорошего, но он, кажется, спекся.
Связь оборвалась. Бимиш повесил трубку.
Майкл в ужасе посмотрел на телефон, затем позвонил снова. Трубку сняли на втором звонке. Бимиш, уже взявший себя в руки и настроенный более миролюбиво, сказал:
– Ну что тебе, Майкл?
– Я звонил совсем не для того, чтобы спросить, сколько у тебя детей. Женщина, которая звонила в студию, – я говорил тебе, что она пропала, – возможно, попала в беду. Мне нужна твоя помощь. Она значит для меня столько же, сколько значат для тебя твои жена и дети. Я в своем уме и не стал бы звонить тебе в такой час, если бы у меня не была на счету каждая минута. Помоги мне, Крис. Я никогда не просил у тебя помощи и больше никогда не попрошу, но во имя Господа помоги мне сейчас.
Краткая пауза.
– Хочешь привезти пленку сейчас?
– Сейчас? – с облегчением вскричал Майкл.
– Я не сплю. Сью не спит. Дети не спят. Пес не спит. Волнистый попугайчик тоже не спит, и рыбка в аквариуме, и хомяк. Давай вези.
– Мне жаль…
– Нет, тебе совсем не жаль, Майкл. Просто поторопись.
77
Это должно сработать. Аманда понятия не имела, сколько времени у нее в запасе. Может быть, у Майкла есть очки ночного видения. Он мог видеть, что она плющит язычок ременной пряжки, когда принес поднос. Но если он видел, почему позволил ей продолжать?
