Она огляделась, хотя смотреть было особенно не на что. Все вокруг было давно знакомым, привычным. Голые стены, выкрашенные в белый цвет – приятный оттенок, на него хочется смотреть и смотреть. На такие стены можно проецировать мысли. Как на киноэкран. Вера уже несколько раз видела на стенах свои мысли. Теперь наступила передышка.
Картин в комнате не было; через единственное крошечное окошко под потолком едва проникал солнечный свет. Интересно, какая сейчас погода там, за окном? Может быть, серый денек, а может, погожий. Стекло матовое, понять невозможно. Не имеет значения.
Занавесок тоже не было.
Последнее Вера отметила просто так, машинально; на самом деле ей было все равно. Сейчас ей вообще было все равно. Состояние было как много лет назад, когда они с подружками перебрали пива и пошли гулять; словно бы слегка пьяная, но это и хорошо. Трудно сосредоточиться на чем-либо больше чем на несколько секунд, но зачем напрягаться?
В голове много мыслей, как будто запертых в ящики, и все разные. Ящик с ярлычком «Алек», ящик с ярлычком «болезнь Лендта», ящик с ярлычком «Оливер Кэбот». Но на запертые ящики с разноцветными этикетками сейчас просто нет времени. День делится не на часы и минуты, а на визиты. Визиты Сестры с Лекарствами. Визиты Сестры с Едой. Визиты Сестры, Которая Приходит с Дежурным Врачом. Еще одна, Которая Задает Вопросы. Визиты доктора Дэвида Де Витта. Визиты Росса. Частые визиты Росса.
И все такие приветливые! Наверное, потому, что Росс врач. Медики уважают друг друга.
Сейчас в комнату вошла Сестра с Лекарствами. Темные волосы, оживленный голос.
– Ну, как мы себя чувствуем?
– Шикарно!
Сестра нахмурилась – интересно, почему? Поднесла к ее губам маленький бумажный стаканчик с водой. Вера отпила глоток. Держать стаканчик самостоятельно было очень трудно; и потом, тело ее так отяжелело, как будто в жилы ей вместо крови запустили расплавленный свинец. Лучше всего просто лежать неподвижно, как дерево. И для тебя все делают другие. Из крошечного контейнера вытряхнули две капсулы; кладут ей в рот – по одной.
– Ну вот! И совсем не горькие, правда?
Вера послушно проглотила капсулы. Речь давалась ей с большим трудом, но ей нужно было поговорить, нужно получить ответ на волнующий ее вопрос. Ответ на Главный Вопрос.
– Эта штука, – заплетающимся языком проговорила она. – Как она называется?
– Канюля? У вас на руке? Катетер, а к нему присоединена трубка капельницы.
– Трубка капельницы! – Вера так обрадовалась, что повторила: – Трубка капельницы!
– Капельница для внутривенных вливаний, – услужливо продолжала сестра. – Там обычный физраствор, соль и вода. Ваш муж беспокоился, что у вас наступит обезвоживание.
В комнату уже входил Росс.
– Она только что получила дневную дозу лекарства, – сообщила ему сестра.
– Хорошо. Как она?
– Нормально; состояние стабильное. Выглядит отдохнувшей.
Послушайте, я человек, а не стол и не шкаф. Почему вы говорите так, словно меня здесь нет? Вера еле сдержалась, чтобы не упрекнуть мужа и медсестру вслух, но ей не хотелось казаться невежливой. И потом, какое это имеет значение?
– Оставляю вас наедине с мужем, – сказала Сестра, Которая Разносит Лекарства.
Росс поцеловал Веру в лоб.
– Как ты, милая? – очень ласково спросил он.
– Мне сейчас очень хорошо, – ответила Вера.
Она заметила, как Росс поднял голову.
– Капельница, – с трудом выговорила она. – Пуповина.
Росс пристально посмотрел ей в глаза и направился к открытой двери палаты, которая была открыта.
– Не… уходи… подожди, – попросила Вера.
Он плотно закрыл дверь, затем вернулся к ее кровати, зашел за спинку – оказался вне поля ее зрения. Тень надвинулась ей на лицо, и она подняла глаза. Мешочек с раствором двигался. Росс что-то с ним делал. Отсоединял его.
Вера забеспокоилась:
– Что ты… делаешь?
– Проверяю, – объяснил Росс. – Хочу убедиться в том, что моя любимая получает сколько нужно… не желаю, чтобы на тебе экономили.
Вот он уже сидит на стуле у кровати. Вере смутно кажется: с его курткой что-то не так. Один карман оттопыривается. Неужели он забрал…
Она посмотрела вверх. Мешочек висел на месте, раствор тек по трубке, по пуповине. Росс просто заботится о ней. Он хороший муж.
Вера услышала шум льющейся воды. Оказывается, Росс уже склонился над раковиной. Потом он засовывает что-то в карман.
– Через полчаса мне надо быть в операционной. Я еще заеду к тебе вечером. – На прощание Росс целует ее. – Я люблю тебя, Вера.
– Я тоже тебя люблю, – сказала она.
Щелкнул замок в двери.
Она снова посмотрела наверх, на мешочек. Так приятно лежать здесь и чувствовать себя счастливой – любимой. Она отвела взгляд, но почти сразу же снова посмотрела на мешочек. Пуповина, подумала она.
Мама.
Связь, плохая связь, несколько слабых искр – вот и все. Они как-то связаны. Мешочек на капельнице. Ее мать.
То, что она здесь.
Но сейчас она так устала, что не в состоянии ни о чем думать. Глаза ее закрылись… Снова открылись. Господи, опять начинается! Стены комнаты то сближаются, давя на нее, то отодвигаются в стороны. Придя в ужас, она поднесла руку ко лбу. Так и есть: она вся в испарине, пот градом катится по лицу, по шее…
– Помогите! – сказала Вера. – Пожалуйста, помогите, опять начинается…
Она снова умирает. Они пришли по ее душу. Она снова вылетела из тела и смотрела сверху вниз: ее телесная оболочка лежит в кровати, глаза широко раскрыты, губы шевелятся, кричат: «Помогите, пожалуйста, помогите!»
О боже! Ведь она действительно умирает. Умирает, оставляя Алека и Оливера Кэбота. Где Оливер? Почему он не…
Открывается дверь. Входит сестра, а с ней мужчина в белом халате. Вера уже его видела – он врач. Врач наклоняется, смотрит ей в лицо, светит фонариком в глаза, проверяет пульс.
Она слышит, как врач спрашивает:
– Раньше с ней уже бывало такое?
– Дважды, – отвечает сестра. – Это один из симптомов ее болезни.
– Да, – спокойно и важно, со знанием дела, подтверждает доктор.
– Пожалуйста, верните меня назад, в тело, – просит Вера. – Я должна повидать сына до того, как умру совсем, окончательно – до того, как я уйду и не вернусь.
Ей отвечает мужской голос:
– Вера, успокойтесь. У вас всего лишь небольшая паническая атака. Скоро вы поправитесь. Раньше вы плохо себя вели и не принимали лекарство, которое вам назначили. Потому-то у вас и начались такие приступы. Не волнуйтесь, за несколько месяцев мы поставим вас на ноги.
