Гевин опять стал гладить ее и укачивать. Его охватила ярость по отношению к человеку, который способен так издеваться над трехлетней малышкой, посадив ее на высоту двадцати футов и оставив ее там на всю ночь. Гевин взял Джудит за плечи.
— Но сейчас ты в безопасности. Смотри, земля совсем рядом.
Она робко улыбнулась.
— Ты очень добр. Спасибо.
Однако ее слова благодарности не доставили Гевину удовольствия. Он с грустью признал, что теперь, после той жестокости, с которой ей пришлось столкнуться за свою короткую жизнь, она воспринимает заботу мужа как подарок.
— Ты так и не видела моего леса. Как ты относишься к тому, что мы еще немного посидим здесь?
— Но работа…
— Ты очень много работаешь. Неужели ты никогда не развлекаешься?
— Боюсь, я просто не умею, — честно призналась она.
— Значит, сегодня ты будешь этому учиться. Мы будем собирать цветы и смотреть, как спариваются птицы. — Он многозначительно приподнял бровь, и Джудит в ответ издала совершенно не характерный для нее смешок. Это привело Гевина в восторг. Его глаза потеплели, ее красота подействовала на него возбуждающе. — Тогда пошли, — сказал он, помогая ей подняться. — Тут неподалеку есть холм, покрытый ковром из полевых цветов, а вокруг летают удивительные птички.
Когда Джудит встала, ее нога подвернулась, и она ухватилась за Гевина.
— У тебя повреждена нога, — проговорил он и, встав на колено, принялся ощупывать ее щиколотку. Он заметил, что Джудит закусила губу. — Опусти ногу в холодную воду. Это не даст ей распухнуть. — Он поднял ее на руки.
— Я могу идти, если ты поддержишь меня.
— С каких это пор меня перестали считать рыцарем? Насколько тебе известно, нас обучали, как ухаживать за дамой. Что касается красавиц, с которыми случилось несчастье, то тут очень строгие правила. Дозволяется только носить их на руках.
— Значит, ты используешь меня, чтобы упрочить свой статус рыцаря? — совершенно серьезно спросила Джудит.
— Естественно, ведь ты слишком тяжела, чтобы таскать тебя просто так. Ты весишь не меньше моего коня.
— Нет! — бурно запротестовала Джудит, и тут заметила лукавый блеск в его глазах. — Ты дразнишь меня!
— Разве я не предупредил тебя, что сегодня день веселья? — Джудит улыбнулась и положила голову ему на плечо. Ей была приятна его близость. Гевин усадил ее на берегу ручья и осторожно снял туфельку. — Надо снять чулок, — ухмыльнувшись, заметил он и принялся с удовольствием наблюдать, как Джудит, приподняв подол своей юбки, распускает подвязку на чулке. — Если тебе нужна помощь… — Его взгляд с вожделением следил; как спускается тонкий шелк.
Джудит удивило, с; какой нежностью Гевин, погрузив руки в воду, гладил ее ногу. Кто этот человек, который так басков с ней? Невозможно, чтобы это был тот, кто ударил ее, кто выставлял перед ней напоказ свою любовницу, кто буквально изнасиловал ее в первую брачную ночь.
— Кажется, болит уже не так сильно, — сказал Гевин, взглянув на жену.
— Да, ты прав, — тихо ответила она.
Внезапный порыв ветра бросил прядь волос ей на лицо. Гевин осторожно убрал их.
— Как ты смотришь на то, что я разожгу костер и мы зажарим того страшного кабана?
— Это будет великолепно, — с улыбкой ответила Джудит.
Гевин взял ее в охапку и легонько подбросил. Джудит испуганно вцепилась в его шею.
— Мне уже начинает нравиться твой страх, — смеясь заметил он и крепко прижал ее к себе.
Перешагнув через ручей, он направился к Холму, и в самом деле покрытому ковром из полевых цветов, и под нависавшим карнизом развел костер. Через несколько минут он вернулся с разделанной тушей кабана и насадил ее на вертел. Он запретил Джудит двигаться, не разрешил помогать ему. Заготовив достаточно дров для костра, Гевин опять ушел, а когда вернулся, его кафтан топорщился так, словно он что-то прятал под ним.
— Закрой глаза, — сказал он и осыпал Джудит цветами. — Ты не могла пойти за ними, поэтому они сами пришли к тебе.
Когда она открыла глаза, ее колени и трава вокруг были покрыты яркими цветами, источавшими сладкий аромат.
— Спасибо, милорд, — проговорила она, радостно улыбаясь.
Он сел рядом, оперся на руку и прислонился к Джудит.
— У меня есть еще один подарок, — заявил он, вытаскивая три хрупких водосбора. Их бледно-фиолетовые с белым лепестки были прекрасны и нежны. Джудит потянулась за цветами, но Гевин отдернул руку, и она удивленно взглянула на него.
— Не бесплатно. — Он дразнил ее, но выражение, появившееся на ее лице, явно свидетельствовало о том, что она не поняла этого. Его охватили угрызения совести за то, что он столь ужасно обошелся с ней. Теперь у нее были все основания так смотреть на него. Внезапно Гевин спросил себя, отличается ли он чем-то от ее отца. Он осторожно провел пальцем по ее щеке. — Тебе придется заплатить совсем немного, — ласково произнес он. — Я хотел бы услышать, как ты называешь меня по имени.
Ее взгляд смягчился, глаза залучились.
— Гевин, — тихо сказала она, когда он протянул ей цветы. — Спасибо, мой… Гевин.
Он облегченно вздохнул и растянулся на траве, подложив руки под голову.
— Мой Гевин! — повторил он. — Звучит неплохо.
Он поднял руку и принялся накручивать ее локон на палец. Она сидела спиной к нему и собирала цветы в букет. У нее во всем порядок, подумал он.
Вдруг он сообразил, что уже много лет он не проводил такого спокойного дня на своей земле. Над ним всегда довлела ответственность за замок и связанные с этим обязанности, а сейчас его жене удалось за несколько дней так наладить дела, что он получил возможность полежать на траве и ни о чем не думать, только слушать жужжание пчел и гладить шелковистые волосы красивой женщины.
— Ты действительно рассердился из-за Саймона? — спросила Джудит.
Гевин не сразу вспомнил, кто такой Саймон.
— Нет, — улыбнулся он. — Просто мне не понравилось, что женщине удалось то, что не получалось у меня. И я не совсем уверен, что новый вабик лучше старого.
Она резко повернулась к нему.
— Лучше! Саймон тут же согласился. Я не сомневаюсь, что теперь ястребы будут охотиться гораздо успешнее и… — Она замолчала, когда увидела, что он смеется. — Ты слишком тщеславен.
— Я? — переспросил Гевин, поднимаясь на локтях. — Я не видел человека менее тщеславного, чем я.
— Ведь ты секунду назад утверждал, будто твое недовольство было вызвано тем, что женщина сделала то, что не удавалось тебе, разве не так?
— О, — произнес Гевин и, расслабившись, опустился на траву и закрыл глаза. — Это не одно и то же. Для мужчины всегда удивительно, когда женщина занимается чем-то иным, кроме шитья и детей.
