Глава 1
Уорбрук, штат Мэн
1865 год
Джейми Монтгомери шагал по огромному дому, бросая лишь беглый взгляд вокруг. Ему ли не знать этот дом — ведь он вырос здесь. Если бы кому-то постороннему довелось попасть в это уютное жилище, он едва ли сумел составить себе верное представление о богатстве его владельцев. Только настоящий знаток искусства замер бы в благоговении при виде подписей на полотнах, развешанных по стенам, или имен, выбитых на бронзовых скульптурах; и только антиквар понял бы, какова истинная ценность ковров, истершихся за долгие годы и перепачканных детьми и собаками.
Мебель была подобрана не так, чтобы показная роскошь сразу бросалась в глаза, но чтобы члены семьи, занимавшие этот дом уже несколько сотен лет, не испытывали никаких неудобств. Человек, знающий толк в подобных вещах, сразу определил бы, что старинный буфет возле стены — подлинник эпохи королевы Анны, Маленькие золоченые креслица явно привезены из России, а фарфор в буфете — настоящий китайский, причем слишком старый для того, чтобы молодое американское сознание могло это по достоинству оценить.
Картины, мебель, ткани свозились сюда со всего света. Дом был просто забит ими. Монтгомери, как мужчины, так и женщины, много путешествовали и постепенно заполняли родовое гнездо заморскими диковинками. Здесь были предметы со всех уголков земного шара, начиная от экзотических безделушек, которые мастерили жители крошечных островков, разбросанных по всему миру, и заканчивая шедеврами живописи, принадлежащими кисти знаменитых итальянских мастеров.
Быстрым размашистым шагом Джейми переходил из одной комнаты этого громадного дома в другую. Он дважды похлопал по небольшому фланелевому мешочку, который нес, бережно прикрывая его рукой. Всякий раз, касаясь своей ноши, Джейми улыбался.
Наконец он остановился перед нужной дверью. Чуть слышно постучав, Джейми вошел и очутился в полумраке спальни. Несмотря на то что великолепие этого дома в целом сильно потускнело, эта комната была живым свидетельством того, что Монтгомери не утратили своего былого богатства.
Невзирая на темноту, Джейми мог разглядеть, как колышутся шелковые занавески, окружавшие огромную резную венецианскую кровать с четырьмя столбиками по углам, сплошь покрытыми резными позолоченными изображениями ангелочков. Кровать окружало облако из нескольких сотен ярдов бледно-голубого шелка, а стены были обиты темно-синей узорчатой тканью, вытканной в Италии и привезенной в Америку на корабле Монтгомери.
Наклонившись над кроватью, Джейми улыбнулся при виде головки с золотистыми волосами, выглядывавшей из-под шелкового стеганого одеяла. Он подошел к окну и раздвинул тяжелые бархатные шторы, чтобы солнечный свет проник в комнату. При этом головка еще глубже зарылась в одеяло. Продолжая улыбаться, Джейми вернулся к кровати, чтобы увидеть наконец ее владелицу, но его взору не предстало ничего, кроме белокурого локона, замершего на простыне. Все остальное было скрыто под ворохом ткани. Вытащив из-под мышки мешочек, Джейми развязал его и вытащил оттуда крохотную собачку, весившую никак не более восьми фунтов. Ее тельце едва проглядывало сквозь длинную шелковистую шерстку. Собачка была мальтийской породы, и Джейми вез ее из самого Китая в подарок младшей сестре.
Немного приподняв одеяло, Джейми посадил собачку на кровать рядом с сестрой, а затем, довольно усмехаясь, опустился в кресло и стал наблюдать, как зверек копошится рядом со своей соседкой и лижет ее.
Медленно, с огромным трудом Кэрри начала просыпаться. Она так не любила вылезать из этого теплого гнездышка — своей постели — и затягивала этот процесс так долго, как только это было возможно. Она немного пошевелилась, но глаз не разомкнула и чуть-чуть высунулась из-под одеяла. Когда собачка первый раз лизнула ее, она поморщилась, во второй раз — улыбнулась. Только услышав звонкий лай, Кэрри открыла глаза и уставилась на пушистого зверька. Потом она, испугавшись, рывком села в постели, прижав руки к груди. Откинувшись назад, так что кончик крыла резного ангела уперся ей в спину, Кэрри во все глаза смотрела на собачку, удивленно моргая.
Смех брата заставил ее повернуть голову в его сторону, но даже теперь она не сразу поняла, что происходит. Но затем осознание того, что ее любимый брат вернулся домой из морского путешествия, все же пришло к Кэрри, и тогда она, издав радостный вопль, соскочила с кровати и помчалась к Джейми, волоча за собой шелковые и шерстяные одеяла.
Сильными загорелыми руками Джейми прижал ее к себе и закружил по комнате, а в это время позади них, на кровати, заливалась пронзительным лаем маленькая собачка.
— Мы не ждали тебя раньше следующей недели, — сказала Кэрри, улыбаясь и осыпая поцелуями щеки брата, его шею и все, до чего она только могла дотянуться.
Джейми, пытаясь сделать вид, что пылкое приветствие сестры не произвело на него ни малейшего впечатления, отстранил ее от себя.
— А ты, конечно, дежурила бы на пристани, чтобы встретить меня сразу, если бы точно знала, когда я приеду. И пусть бы я даже прибыл в четыре часа утра.
— Само собой, — подтвердила Кэрри, не переставая улыбаться. Потом ее лицо посерьезнело, и она, подняв руку, дотронулась до щеки брата.
— А ты похудел.
— А ты не подросла ни на дюйм, — Джейми оглядел ее с ног до головы, пытаясь сохранить на лице выражение, подобающее старшему брату, но не так-то легко было оставаться суровым, глядя на маленькую изящную Кэрри. Кэрри была всего пяти футов ростом, тогда как в Джейми были все шесть. — А я так надеялся, что ты вырастешь настолько, что достанешь мне хотя бы до пояса. И как это у папы с мамой получилась такая пигалица, как ты?
— Счастливое стечение обстоятельств, — ответила она весело и повернулась, чтобы взглянуть на песика, который стоял посреди кровати, высунув розовый язычок.
— Это твой подарок?
— С чего это вдруг я должен делать тебе подарки? — сказал он с укоризной. — Разве ты этого заслуживаешь? Подумать только, десять часов утра, а ты все еще дрыхнешь.
Но Кэрри уже высвободилась из объятий брата. Он ведь жив-здоров, вернулся домой, так что беспокоиться не о чем. Теперь интерес Кэрри целиком был направлен на очаровательную маленькую собачку. Кэрри побежала к постели и снова нырнула туда, при этом собачка тут же начала ластиться к ней.
Теперь, когда внимание Кэрри было поглощено животным, Джейми внимательно оглядел комнату, особо отмечая все новое, что появилось здесь за время его отсутствия.
— Откуда это взялось? — Он приподнял замысловатую статуэтку из слоновой кости примерно в фут высотой, изображавшую восточную красавицу.
— Рэнли, — ответила Кэрри, имея в виду другого своего брата.
— А это? — Джейми кивнул на картину в позолоченной рамке, написанную маслом.
— Лэклен.
Оторвавшись от собачки, Кэрри улыбнулась брату, как если бы не имела никакого представления, почему это он вдруг так насупился. У нее было семеро братьев, все — старшие; все проводили массу времени в путешествиях и всякий раз, когда возвращались домой, привозили ей какой-нибудь подарок. При этом каждый последующий дар был еще прекраснее предыдущего. Между братьями существовало нечто вроде соревнования — чей подарок больше всего понравится сестре.
