Глава 6
Когда Джош и дети выехали из леса по тропинке, ведущей к дому, все трое — верхом на одной лошади — просто остолбенели, не веря своим глазам.
Поначалу Джош даже подумал, что заблудился.
Он повернул лошадь и поехал по тропке назад. Но ведь вот осиновая роща, которая, он точно это знал, находится немного на отшибе от остального леса, а вот старая сторожевая вышка. Теперь он твердо был уверен, что не сбивался с дороги.
Джош снова развернулся, направился обратно к дому и остановился перед ним. С неба струился лунный свет, хорошо освещавший небольшое строение; однако это не было той развалюхой, которую они покинули сегодня утром. Это был опрятный домик с крылечком, с белыми свежевыкрашенными стенами взамен серых закопченных досок. Вокруг дома цвели розы, а в оконных рамах поблескивали новые стекла.
— К нам приходил добрый волшебник? — ахнула Даллас. Она даже протерла кулачками глаза, чтобы проверить, не спит ли она и не снится ли ей вся эта роскошь.
— Нечто в этом роде, — процедил сквозь зубы Джош. — Добрый волшебник с кучей денег. Денег ее папаши.
Джош спрыгнул с лошади, помог детям сойти вниз и взялся за ручку входной двери. Дверь, которая теперь легко ходила на смазанных петлях, бесшумно распахнулась.
Комната, куда они вошли, была озарена светом нескольких свечей и керосиновых ламп. У стены стояла новая плита, покрытая голубой эмалью и выглядевшая очень нарядно. Стены, оклеенные теперь веселенькими розовыми обоями, чуть ли не сверкали. На полу повсюду лежали коврики, стол, сервированный симпатичными фарфоровыми тарелочками, был накрыт скатертью.
— Это просто сказочный замок, — восхищенно выдохнула Даллас, и Джош вздрогнул. Девочка была слишком мала, чтобы помнить иные времена, кроме тех, когда она жила в грязной хибаре, ела скудную пищу, играла на голом полу и имела отца-неудачника. Она не могла припомнить, когда ее родной отец, а не чужой дядя, давал ей то, что ей было необходимо.
Когда Джош взглянул на сына, он увидел, что мальчик не меньше ошеломлен всем этим великолепием. Джош почувствовал, как в нем закипает злость, потому что его самого-то и не было в числе тех, кто благоустроил его детям их дом и приготовил вкусную пищу, словом, дал им самые элементарные удобства, так необходимые каждому человеку. Этим «кем-то» оказалась богачка с Восточного побережья, которая ворвалась в их жизнь, загоревшись мыслью осыпать своими милостями бедную, несчастную семью, прозябающую в нищете где-то высоко в горах. Как ей, должно быть, нравилось играть роль Доброго Волшебника, как выразилась Даллас. Когда для Кэрри настанет пора покидать эти места, она уедет с чувством выполненного долга. Еще бы, ведь она облагодетельствовала такую обездоленную семью, подарив ей целую неделю райской жизни. Ее совесть будет чиста, и чувство вины никогда не посетит ее — ведь она столько сделала для бедных крошек. Но когда дети будут оплакивать разлуку с ней, успокаивать их придется только Джошу, и никому больше.
Когда взгляд Джоша упал на закрытую дверь спальни, он еще крепче стиснул зубы и решительно взялся за ручку. Но, распахнув дверь, он почти забыл о своем гневе, потому что его взору предстала сама Маленькая Мисс Милосердие собственной персоной, сидевшая в большой ванне по шею в воде с мыльной пеной. Ее лицо раскраснелось от жары, густые волосы были небрежно сколоты на затылке и беспорядочной массой свисали по обеим сторонам ее лица, а грудь чуть-чуть выступала над поверхностью воды. Джош ошарашенно уставился на нее, замерев в дверях.
— Добрый вечер, — пропела Кэрри, поправляя тяжелый узел волос, который начал валиться на один бок. На лице Джоша промелькнула тень желания, а самодовольное, нахальное выражение, так бесившее Кэрри, бесследно исчезло. — Как прошел день? — поинтересовалась она светским тоном, как будто они находились на официальном приеме, хотя уже успела обратить внимание на ветхую, грязную рабочую одежду Джоша, которая шла ему гораздо меньше, чем вчерашний смокинг.
Кто-то, наверное, неплохо смотрится в парусиновых брюках и холщовой рубашке, но Джош выглядел в них так, как будто надел чужую личину.
Пока Джош старался взять себя в руки, он вдруг понял, что живет совсем не той жизнью, которой ему хотелось бы жить и какая, собственно, должна была быть у него. Когда последний раз женщина, сидя в ванне, приветствовала его? И как давно он развлекался с красотками в свое удовольствие? Нет, теперь он был разумным, серьезным, рассудительным человеком — отцом семейства, и у него не было ни времени, ни охоты думать о разных пустяках. А в число этих пустяков входили самые приятные вещи на свете, вещи, за которые он бы все отдал, как, например, за возможность закрыть сейчас за собой дверь и залезть в ванну к этой прелестной, восхитительной молодой женщине, от которой исходил какой-то пьянящий аромат.
Он расправил плечи.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно суровее, но в этот момент влажный локон упал Кэрри на лоб, и она пыталась закинуть его назад рукой в мыльной пене. Джош тут же забыл обо всем, что хотел сказать, думая только о том, что кому-то следует помочь Кэрри, иначе мыло попадет ей в глаза.
Из-за спины отца выглянула Даллас да так и осталась стоять, удивленно озираясь по сторонам. На стенах спальни тоже красовались обои, посреди комнаты стояла новая латунная кровать с периной, покрытая пушистым одеялом.
— Ой, как красиво, — едва могла вымолвить Даллас.
Кэрри улыбнулась:
— Я рада, что тебе нравится, но вот твой папа, кажется, совсем не в восторге от этих перемен.
Девочка недоуменно посмотрела на отца.
— Но ведь это же так красиво, — она уже чуть не плакала. — Пускай все так и останется, ну пожалуйста.
Джош взял девочку на руки и крепко прижал к себе.
— Конечно, все так и останется. Отдирать обои слишком трудно, почти невозможно. — Поверх плеча Даллас он гневно сверкнул глазами на Кэрри, но она только безмятежно улыбнулась.
Кэрри перевела взгляд с Даллас, сидевшей на руках отца, на Тема, появившегося из-за его спины, и сказала:
— Дети, извините нас, пожалуйста, но нам с вашим папой очень нужно поговорить с глазу на глаз.
Джошу действительно нужно было многое обсудить с Кэрри, у него столько всего накипело на душе, но он был совершенно не готов к тому, чтобы остаться с ней наедине, когда она плещется в ванне. После того что он уже узнал о ней, он не удивился бы, если бы она вдруг встала и попросила подать ей полотенце. Но если это случится — он пропал.
— Наша беседа может и подождать, — отрезал он, опуская Даллас вниз.
Даллас подбежала к ванне и набрала полную пригоршню пены, недоуменно разглядывая ее.
— Это такие специальные соли для принятия ванн, которые пенятся, — начала объяснять Кэрри. — Они из…
— Дайте-ка я попробую угадать, — перебил ее Джош с изрядной долей сарказма. — Франция. Кто-то из ваших родственничков притащил ее для вас именно оттуда.
